Пермские свадьбы

  Пермяки женят сыновей очень рано. «Едва минет зонке», то есть когда парню будет восемнадцать лет, то уже отец и мать помышляют о том, чтобы дать ему помощницу. Поэтому редко пермяк достигает 25 лет в холостом состоянии, и разве оттого, что живет в крайней бедности, в сиротстве или уже слишком некрасив собою. Ранняя женитьба – непременный произвол родителей и желание иметь в доме работницу, а иногда удержать шалуна сына от противозаконных шалостей.

  Сватовство пермяков. Пермякам свадьба представляет сложность в разного рода предварительных операциях; нужно испросить дозволение у своего начальства и у приходского священника, когда отец приискивает своему сыну невесту. Подобного рода свадьба всегда решается без участия жениха, стало быть по старинному обычаю, и ограничивается только советом родственников и близких знакомых, с которыми и повершается совет и судьба будущего благосостояния ближайшего их родственника.

  Случается, что жених узнает свою суженую только на рукобитье, а иногда и в день свадьбы; редко случается, чтобы молодой пермяк сам подговаривал себе невесту. Отец жениха сам подговаривает себе девушку с богатым приданым, причем ищет характера и благонравия в подмеченной им девице.

  После окончательного решения – какую девушку сватать – начинается самое сватовство (корасем). Это дело всегда принадлежит старшему в семействе или, за неимением, крестному отцу, а то одному из старших родственников и вообще человеку опытному в подобных делах.

  Принявший на себя обязанность свата наряжается в праздничное платье и едет в дом невесты, летом – верхом, а зимой в санях, и непременно покрытых рогожей.

  Сват, или по-пермяцки сватовщик, при входе в дом отворяет двери избы в три приема. Сначала, отворив немного, снова затворяет дверь наглухо, потом отворяет вторично и опять тотчас затворяет, наконец, в третий раз уже отворяет дверь совсем.

  Во время входа в избу, перенеся чрез порог правую ногу, сват пристукивает о порог пятой и потом уже ступает на пол комнаты. Это пристукивание, по суеверному понятию пермяков, нужно для успеха дела. Выйдя из-под полатей, которые, как обыкновенно, высятся близ входа, сват молится Богу, став под матицу, молча кланяется хозяевам и садится на лавку и до тех пор молчит, пока хозяин не спросит его о причине прихода, и тут уже в ответ на вопрос его начинает по-русски1 либо по-пермяцки говорить о деле, предлагая жениха, которого, как и водится, расхваливает донельзя. Отец или мать на эти слова отговариваются сколько могут тем, что и девка молода, и выдать рано, пусть поробит дома и пр.

  – Коли-нибудь отдавать жо; девка родилась – век держать не будешь… Жених нашелся стоюшшей, лучше не найдется; у него всякой скот, пакота (пашня) добра, клеб из сусека не выводитца.

  – Да она не приготовила ишшо ни подарков, ни лопоти (верхней одежды), нет у нее ни каптана, ни сарапана.

  – Для че нам каптан, для че сарапан?.. Нам нужна короша работнича.

  – Как же, без каптана нельзя; год, другой понаровим, все же зделам; сево годы (в этот год) нам не год отдавать.

  Так начинается первое сватовство, почин делу. Но если отец невесты окончательно почему-либо не захочет отдавать невесты, то говорит свату: «У меня нет невесты; исши ее в другом доме, а ко мне с этим делом (сватаньем) не прикоди. А если кошь, прикоди запросто за бражкой».

  Вообще отец невесты на первых порах бывает в ответах уклончив, и свату нужно не один раз приехать, как говорится, с добрым словом, чтобы получить окончательное согласие и согласиться с отцом насчет рукобитья и сговора.

  Если же невеста не желает выйти за предложенного жениха, то отец отказывает во второй или третий раз.

  Замечательно, что сватов не угощают у невесты, несмотря на то, что сваты сидят тогда от 3 до 5 часов.

  Пермячки редко сохраняют девство, но женихи на это не обращают особенного внимания и не обегают, а напротив, берут с охотою и даже беременных, рассчитывая, что мирен2 скоро работник будет. Рассказывают и такие вещи, что отцы основали такое убеждение: в семье, считая дочерей своих невинными, оскорбляются сватовством, бранят и даже выгоняют сватов, иногда даже колотят, говоря: «Что, раз дочь моя пенна?», то есть виновна (от слова пеня, вина).

  В день, назначенный для рукобитья, сватовщик берет у жениха вина, пива, рыбный пирог и с этими дарами является в дом невесты в сопровождении одного из родственников или родственниц. Но сам жених редко бывает на рукобитье и входит в дом только по желанию невесты.

  И тут уже после полного изъявления согласия, в день, назначенный для рукобитья, отец притворно отнекивается. И только родственники невесты напоминают ему о данном слове, заставляют тем как будто удержаться от отказа и дать согласие.

  Тут сват ставит с вином посуду, кроме одной, которую оставляют на нужды невесты! Отец ее приказывает зажечь свечу пред иконою и принести хлеб и соль на стол. Затем все в избе молятся с минуту времени. Затем отец заходит за стол, к столу подходит сватовщик, и берутся правыми руками и, проговорив: «Господи Иисусе Христе Сыне Божий, помилуй нас», сватовщик говорит отцу: «Смотри, сват, ней-мей другого слова! Попятишься – отдашь бесчестие, я отступлюсь – я плачу».

  С одной стороны товарищ сватовщика, а с другой – мать невесты разнимают руки; это служит как бы поручительство в том, что между сватами дело начато и утверждено при свидетелях.

  После того сват угощает всех присутствующих водкою, а отец, выйдя из-за стола, просит садиться. Потом появляется нарядная невеста и обносит всех водкою, принесенную на нужды сватом, и дарит всех подарками, преимущественно своего рукоделья и недорогими. А гости отдаривают за то деньгами. Если тут присутствует жених, то он тоже получает подарок.

  После даров сватовщика и сопровождающего или сопровождающую его угощают нарочно приготовленным для них праздничным обедом, состоящим преимущественно из рыбного пирога, студени, щей, двух-трех жарких, иногда меда. Во время обеда угощают всех безразлично, званых и незваных, пивом и вином, привезенным сватом, причем напитков не жалеют, а богатый отец невесты иногда расходится до того, что и своим вином угощает. Разъезжаются уже поздно ночью.

  Когда на рукобитье бывает жених, то во время даров и столования соблюдаются обрядности, поются песни, так же, как и в день свадьбы.

  Это рукобитье у пермяков заменяет просватанье. С начала его по день пирожного стола включительно в домах жениха и невесты никому не дают денег взаймы, и даже вещей и предметов, и невеста считается просватанною. Начиная с этого дня в дом приглашается вытница (плакальщица, причитальщица) и подруги.

  Вытница – это лицо очень важное в свадебном деле. Обыкновенно в эту должность идут: или старые девушки, или замужние женщины, хорошо знающие петь свадебные песни и руководить хором девушек, разумеется, она должна обладать приятным голосом и манерою петь.

  Вытницей она называется не потому, что сама плачет, а потому, что во время ее пения невеста «воет», то есть плачет.

  Хорошие вытницы очень редки, и потому у пермяков они в большом уважении.

  В течение времени, начиная с рукобитья до венца, как вытница, так и девушки, если не постоянно, то все-таки и нередко, посещают невесту и помогают ей приготовлять подарки как невесте, так и самой родне жениха.

  В первые дни после рукобитья все родственники, начиная со сторонних и ближних, приглашают поочередно невесту с вытницею и с подругами к себе в гости, для чего присылается так называемый «зватый». Невеста угощает этого зватого вином и дарит его тельником (крестом) и двумя поясками. Для выхода в гости она одевается по- праздничному и вплетает в косу разноцветные ленточки. Став среди избы с подругами и запевалой (вытницей), они поют песню отцу, в которой испрашивают его благословения в дорогу, куда они приглашаются, причем невеста кланяется отцу в ноги. Отец дает благословение, и затем, тоже с приличными изменениями, песня обращается к матери и к другим старшим в доме.

  Получив от всех благословение, невеста отправляется в гости в сопровождении всех своих подруг, если близко – то пешком, а если далеко и зимою – в санях, а летом – верхом. При этом подруги берут с собой сиденье невесты – войлок и подушку и дорогой распевают разные проголосные песни.

  Если невеста едет к тетке, то, подойдя к переднему крыльцу, девушки, ее сопровождающие, стелют войлок перед избные двери и, ставши на него, вместе с невестой поют:

Не хотела ты, матушка,

На мосту меня заморозить.

Прищипало мои ноженьки резвые

К мосту, да к калиновому;

Прищипало мои ручки белые

Ко скобе да ко железною.

  Тетка между тем, постлавши в избе к порогу войлок, выходит в сени с туесом теплой браги для невесты и сопровождающих ее подруг. Невеста при этом падает тетке в ноги, а девушки поют краткую песню о кручине невесты, что она в последний, хоть и не в первый раз к ней приходит. Мысль песни, понятно, выражает тоску о девической жизни.

  Поднесенную брагу, разумеется, пьют все; войлок и подушку вносят в избу. Молятся, кланяются, с женским полом целуются и садятся. Хозяйка со своей стороны дорогих гостей угощает брагой, пивом, вином, пельменями и другими кушаньями. В холодное время, чтобы скорее разогреть невесту, подносят ей теплое пиво с перцем. Коль скоро девицы будут угощены всем досыта, то они поют песню, в которой от лица невесты славят тетку, благодарят за угощение и выхваляют ее кушанья донельзя, и не только одной тетке, но каждому порознь члену в доме. За это чествование каждый в доме дарит невесту деньгами от 1 копейки даже до 20 копеек, кроме тетки, которая дарит невесту шамшурою.

  Затем поются песни разного рода, и тетка получает от невесты холст на рукава, тельник и два пояска, а хозяину порты или опояску с тельником и двумя поясками и другие предметы. Все дело в том, что вся пьеса посещения тетки или даже других родственников состояла в прославлении песнями.

  В один из последних дней перед свадьбою отец жениха или, за смертью отца, старший и ближний его родственник – сватовщик – приезжает в дом невесты условиться о дне свадьбы, что значит по-пермяцки – держать совет.

  Он опять привозит с собою вина, пива, рыбный пирог и челпан, завернутые в платок и обвитые тельником и двумя поясками. Вино поступает к отцу, а пирог с платком, тельником и поясками – матери невесты. За эти подарки мать посылает такие же гостинцы от лица невесты к жениху. Невеста угощает дорогого гостя вином, которое получила при рукобитье, а также пивом, брагой и обедом.

  За день или за два до свадьбы отец жениха совещается с семьей, кого поставить в поезжане и особливо в вежливцы3.

  Поезд составляется таким образом: крестный отец, старший брат или дядья жениха – тысяцкие или бояре. Крестная мать или старуха тетка, замужняя сестра – в свахи. Младшие братья и знакомые жениха – в дружки и подружки; а какой-нибудь колдун, знахарь – в вежливцы. «Присутствие колдуна или вежливца, по мнению пермяков, отвращает от поезда великий злой умысел или злого врага» и т.п.

  В это время суеверные пермяки особенно опасаются, не оборотил бы кто свадебжан – в зверей или птиц. Поэтому вежливец должен быть силен в колдовстве; оттого людей, годных для этой должности, весьма мало, и вежливец становится чрезвычайно важным лицом на свадьбе – его почитают больше всех поезжан.

  Избранные в поезд приглашаются накануне свадьбы в доме жениха. Приглашение это делается со стороны отца, брата или дяди жениха, получающие по этому случаю название «зватых».

  Каждому приглашаемому «зватый» привозит в подарок челпан хлеба и кусок говядины, но чаще сырую баранью лопатку. В то же время своего рода приготовления происходят в доме невесты.

  В последний день перед свадьбой (в девичник) невесте расплетают косу и водят ее в нарочно истопленную баню, а перед тем как ее вести, поют песни, испрашивая родительского благословения и тоже благословения братьев, сестер и всех других членов семейства.

  При всем этом невеста кланяется всем в ноги, безразлично, начиная со старших.

  В баню отправляются с песнями, точно так же, как и возвращаясь из бани. При встрече мать возвращающихся из бани невесту и подруг подчует брагою и благословляет словом, а затем следует ужин, после которого девушки опять поют благодарственную песню от имени невесты, и, выйдя из-за стола и став среди избы, все поют с невестою опять песню, содержание которой заключает в себе просьбу к отцу о даровании благословения на житье в дальней сторонушке. Отец благословляет дочь; она при этом дарит ему что-нибудь из белья с новым приговором, а затем всем родным в доме. Эту песню повторяют матери, дядьям, теткам, братьям, сестрам и другим взрослым домочадцам, а затем невеста делает всем подарки. Когда же песня кончается, невеста кланяется в ноги вытнице и дарит ее холстом или рукавами.

  Вслед за этим девушки садят невесту на лавку и в последний раз заплетают ей косу с ленточками, сопровождая это припевами, сообразными времени.

  Потом с одной или с двумя подругами невеста ложится за стол на лавку, противоположную дверям, к которой на этот раз приставляется скамейка; прочие девушки, если они одной деревни с невестой, уходят домой; если же дальние, то ложатся на пол и на полати.

  Между тем у жениха накануне свадьбы в избе моют пол и застилают его соломой с тем понятием, чтобы молодой не бедно жил с женой и не «голо», а богато, или, по народному выражению, «толсто». По вечеру жених ходит в баню, впрочем, без всяких обрядностей.

  В день свадьбы, лишь только проснется невеста, как девушки опять начинают от лица невесты петь песню, в которой говорится, что «будто бы постель невесты уплыла по синю морю, что она не могла ее поймать, а что поймал ее один удалый добрый молодец и положил на свою кроватушку». А потом поют девицы каждому из членов семейства невесты, тоже от ее имени, где высказывается сожаление, что не она им стлала постель в горе и кручинушке, и сомневаются, хорошо ли спали-ночевали тот или другой член семейства. Затем невеста встает и опять просит благословения умываться, снаряжаться, под золотым венцом стояти, закон Божий прияти с чуже-чуженином и опять падает в ноги отцу и матери, которые, по обыкновению, опять благословляют невесту словами: «Бог благословит!» После того невеста вместе с девушками спускается в подполицу – в голбец – одеваться. Сначала она умывается с мылом, потом она надевает чистую рубашку, новую и лучшую, с белыми рукавами, китайник, на плечи шаль или ситцевый платок, на голову – ленту и сверху фату, на ноги чулки и коты. Но прежде всего этого, по народному суеверию, опоясывается по голому телу лыком, под пазуху правой руки кладет понемногу льна, шерсти, мыла и на грудь три кренделя или три пряничка. По мнению пермяков, лыко – защита от колдунов и уроков (припадков), лен, шерсть и мыло выражают желание молодой носить всегда льняную и шерстяную одежду и ходить чисто и богато; кренделями выражается та мысль, чтобы у мужа никогда не переводился хлеб и сытая жизнь. Таким образом одевши невесту, девушки вместе с нею поют, выходя из подполицы, песню, где от лица невесты выражают сребра и здоровья Царю и Царице и его малым детушкам, а потом родимым отцу и матери, потом за себя молодешеньку с желанием счастьица великого; при этом на самом деле кладут по земному поклону пред образами.

  Окончив это моление, девушки с невестою садятся на лавки и поют:

Наглядись-ка родимый батюшка

На меня, на молодешеньку.

Хорошо ли я снарядилась

По-Божьи в церковь ехати,

Под златой венец ставати,

Закон Божий приняти

Со чужим-то со чуженином?

  Эту песню повторяют матери, родным братьям и сестрам, а также и присутствующим родственникам. Затем продолжают:

Я тебе, батюшка,

Бью челом, низко кланяюсь.

Я была у тебя, батюшка,

Малым-то малешенька,

Возле лавочки ходила,

Со по стульчикам бегала,

Брал ты меня, батюшка,

На свои ручки белые;

Поднимал ты меня, батюшка,

Выше буйной головушки;

Говорил ты мне, батюшка:

«Не отдам я тебя, мила дочь,

Ни за князя, ни за боярина;

Посажу я тебя, мила дочь,

Во сады, во зеленые;

Обтыню я тебя, мила дочь,

Тынинами железными;

Покрою тебя, мила дочь,

Камкою трубчатою;

Осыплю тебя, мила дочь,

Мелким частым жемчугом».

Вот сижу я у тебя, батюшка,

Во кути, за занавесой:

Обтынил ты меня, батюшка,

Кумушками да подружками;

Покрыл ты меня, батюшка,

Тоскою да кручинушкой;

Обсыпал ты меня, батюшка,

Слезами, да горючими.

  В продолжение этой песни невеста плачет, не шутя. По окончании этой песни девушки расплетают невесте косу и вновь поют песню такого содержания, где говорится, между прочим, о том, что невесту берет раздумье: «Кому оставить свою русу косу и девью красоту?». Оставить ли родимому батюшке – тот пропьет все это во царевом кабаке за едину чарочку, оставить ли родимой матушке – та охоча ходити и гуляти, а потому обронит в черную грязь, и наконец – решается оставить русу косу в церкви Божией, за престолом Богородицы, где ей будет «место и местечко, и житье и красованьице».

  После такой песни начинается ожидание жениха с поездом.

  Поезжане приезжают к жениху, смотря по времени года, верхом, в санях или на телегах и всегда с большим звоном. К приезду поезжан жених бывает уже одет. Белье его бывает белое, зипун черный и сапоги. В первый сапог жених кладет копейки три медных, и всегда полушками. Ко времени отпуска жениха мать или старшая в доме родственница приносят на стол, накрытый скатертью, челпан хлеба, назначенный для благословения жениха, соль, пиво и брагу и зажигает перед иконами свечи. Жених молится, кланяется отцу и матери в ноги, испрашивая благословения, и, прочитав Иисусову молитву, становится за стол, к которому с той же молитвой подходят все поезжане и отдают, один за другим, жениху чрез стол обеими руками принесенные подарки или гостинцы. Они состоят из печеной лопатки или куска сырой свинины, и всегда на хлебе, причем каждый говорит: «Прими-ка, князь молодой, дорогие подарки» – и сопровождает молитвой: «Господи Иисусе Христе» и прочее. На это жених отвечает каждому: «Аминь – твоей молитве», затем принимает, тоже обеими руками, гостинцы, кладет их сначала на голову, потом на стол и подчует каждого поезжанина пивом и брагой, редко вином, творя Иисусову молитву и приговаривая: «Пей-ка на здоровье (такой-то)». На это, конечно, отзывается каждый поезжанин, к которому обращается жених, словом: «Аминь – твоей молитве» и, приняв стакан, кланяется жениху, приговаривая: «Дай тебе Господи долги века, счастье великое, жить да быть, да счастья нажить, скота, живота, хлеба-соли, княгиню – молодцу получити, с княгиней в церковь ехати, под златыми венцами стояти, закон Божий приняти!», и затем каждый угощаемый пьет. Мать или старшая родственница жениха уносит со стола гостинцы в кут.

  По приглашению хозяина все поезжане, долженствующие его сопровождать, садятся за стол и по обе стороны жениха. Тысяцкий справа, а слева сваха, впрочем, это зависит от расположения избы; но вообще свахе дают одно из мест с краю стола, поближе к кути. Жених во все время сидит или на войлоке, или на подушке. Прежде чем отправить жениха с поезжанами к невесте, поезжан угощают рыбным пирогом, затем ухою, в скоромные дни – бараньей лопаткою, а после всего как знак окончания закуски приносят каравай. Что касается до жениха, то он по обычаю в это время ничего не ест, хотя поезжане услаждают во время закуски то пивом, то брагой. После закуски поезжане приготовляются к невесте, причем дружко, опять-таки благословясь, говорит: «Садитесь, отец на отцово, мать на материно». По его предложению родители жениха заходят за стол тоже с молитвой, и дружко начинает, благословясь, говорить:

  «Отец родимый! Мать родная! У вас в доме во светлой светлице, во новой горнице, за новым столом, за скатертью шитой-браною, князь молодой сидел с полком – с поездом, с тысяцким, с боярами, с дружкой и с подружкою; не просит у вас князь молодой ни злата, ни серебра, а просит вашего благословения – к княгине-молодице ехати, княгиню-молодицу получити, с княгиней-молодицей до Божьей церкви доехати, под златым венцом стояти, закон Божий приняти. Чем его благословите? Ласковым словом, или низким поклоном, или Божьим образом, или хлебом с солью?»

  Отец и мать в это время выходят из-за стола; отец берет икону из переднего угла, а последняя – челпан хлеба со стола – и становятся пред столом спинами к переднему углу; жених кладет пред образами три поясных поклона, а два земных, потом падает в ноги отцу и матери. Родители благословляют жениха-сына – то образом, то хлебом попеременно, говоря: «Дай Господи тебе княгиню-молодицу получить – закон Божий принять!»

  Такой же обряд и тот же порядок исполняют над женихом старшие в доме после отца с матерью, братья и сестры жениха, иногда старшие в семействе и тысяцкий как почетный член жениха и чаще всего родственник.

  Но вот далее: образ кладут за пазуху жениха, а челпан берет дружка. Затем все поезжане и жених в сопровождении своих родителей, родственников и гостей выходят задним крыльцом во двор, где опять с молитвой садятся, каждый на свое место, кто на чем приехал, кроме дружек, которые всегда бывают верхами. Колдун или вежливец между тем ворчит про себя заговор, обходит всех лошадей, передвигает экипажи, потрясывает колокольцы и бубенчики (шаркунцы). Хоть и глупо, с одной стороны, вверяться вежливцам, но, с другой стороны, нельзя и не приглашать простым людям таких знатоков дела в предохранении могущего произойти несчастия от простых причин.

  Отец жениха угощает поезжан вином, в случае состоятельности обходя «подачей» всех три раза. Вслед за отцом мать и брат жениха подносит пиво и брагу. Дружко творит молитву и говорит: «Тысяцкий воевода! Приготовился ехать или не приготовился?». Тысяцкий отвечает: «да или нет», в последнем случае значит, что он ждет подачи, которая и повторяется. В продолжение этого дружки, обращаясь к жениху, поют песни, вопрошая жениха: «Куда ты, молодец, снаряжаешься со полком, со поездом» и пр. По окончании песни дружко опять спрашивает тысяцкого: «Приготовился или не приготовился?». Тысяцкий отвечает на это: приготовился. Тогда дружко, как и прежде, сотворив молитву: «Господи Иисусе», – говорит: «Отец родимый, милые братья, милые сестры, гости званые и незваные! Благословите нашего князя молодого, ясна сокола, со всем полком, с поездом и пр. к княгине-молодицы ехати» и пр. Приглашаемые все отвечают: «Бог благословит!». После благословения дружки поют: «Соколы вы, соколы, соколы перелетные!» и пр., а потом: «Бояре, вы бояре, бояре приезжие и пр.», и поезд отправляется к невесте, причем дружко везет к невесте подарки. Некоторые подарки весьма оригинальны по назначени: вино – для отпирателя ворот у невесты и для угощения отца и прочих. Пиво – в лагуне, рыбный пирог, обвязанный поясками, для матери невесты и для сестер; яичные пироги или тоже рыбные для вытницы с девушками и, наконец, челпан хлеба, свой или чужой, китайник, фаты, коты, чулки и мыло со сдавленною в него монетою – для невесты.

  Свадебный поезд обыкновенно составляется из нечетного числа поезжан, большею частью из 7 или 9 человек: жениха, тысяцкого, двух-трех бояр, одного или двух дружек, поддружья, свахи и вежливца. Тронувшись с места, поют: «Как по морю, морю синему, по синему, по Хвалынскому, плыл селезень и пр.». Подъезжая к дому невесты, поют: «У нашего добра молодца черны кудри увиваются, увиваются, завиваются на три сторонушки и пр.» В доме же невесты в это время поют: «Погляжу я молодешенька, вдаль да во чистое поле и пр.»

  В этой песне высказывается и похвала поезжан в отношении их богатства, и в то же время близкая тоска о разлуке с родным домом и жизни с чуж-чуженином, и просьба невесты охранить дом от нашествия супостатов – разлучников.

  В это время обыкновенно поезд уже у ворот дома. Девушки прячутся в кути. Невеста садится против печи на лавку, покрытую войлоком или подушкой. Это служит приметой или желанием жить небедно.

  Дружки жениха, подойдя к окну, читают три раза «Господи Иисусе», невеста отвечает: «Аминь».

  – Отец родимый! Мать родимая! Звали ли гостей? Ждали ли гостей? – спрашивает дружко.

  – Звали, звали! – отвечает хозяин.

  – Бьем челом, – снова говорит дружко.

  – Было ли сватовство? Было ли любовство? Было ли обручение?

  – Было, – отвечает хозяин.

  – Отец родимый! Мать родимая! У нас князь молодой, ясный сокол со всем полком, со всем поездом, тысяцкий с боярами, дружко с поддружьем, сваха с проводничком стоят под окном, под небесным облаком, – дозволили нам, дружкам, спроситься: вовремя ли или не вовремя мы приехали?

  – Вовремя, – отвечает хозяин.

  – Будет ли приказано нам – к золотому вашему столбу, к серебряному кольцу – коней привязать или во двор заехать?

  – Во двор заезжать.

  – Будет ли довольно у ворот воротников, у дверей придверников?

  – Будет.

  – Будет ли коням сена до ушей, овса до копыт?

  – Будет.

  – Нет ли на дворе свиньи горласты, собаки кусасты? Гуся зубаста? Свиней во хлев загоните, собак на цепь привяжите, гусей в стало заприте. Нам прикажите али сами исполните?

  – Сами.

  – Нет ли в доме курицы летучей? Заприте в шесток, чтобы она по избе не летала, сажи не спускала, цветно платье не марала.

  – Нет.

  – Кто будет ворота отворять? Отец или мать, братья али сестры, али гости званые, али незваные, али люди прихожие, али нам, дружкам, прикажете?

  – Брат отворит, – отвечает хозяин.

  Это поручение падает на дядю или на других мужчин- родственников.

  Когда посланный отправится отворять ворота, то в избе пред образами зажигают одну или две свечи, и девицы в это время поют небольшой куплет, выражающий упрек отцу за то, что он, не послушавшись ее, молодой девушки, отворил ворота и впустил ее разлучников и супостатчиков.

  Некоторые из веселых и богатых отцов нарочно в начале или в конце разговора с дружкой стреляют по поезду холостым зарядом, причем иногда лошади пугаются и сбрасывают седоков, к общему удовольствию и смеху.

  Потом поезд заезжает во двор, к заднему крыльцу. Отпиравшему ворота дружка дает в особой посуде вино с косушку и с Иисусовой молитвой кладет нагайкой крест на воротах и на ближнем к нему углу дома. Поезжане и жених выходят из повозок или спешиваются, снимают верхнюю одежду и складывают ее в повозки или на седла.

  Дружка кладет за пазуху восковую свечку, а на особое блюдо для отца невесты ставят вино. Для матери кладет пирог с рыбой, для невесты – челпан, и один, а иногда вместе с поддружием, идет в избу. Здесь он молится Богу, произносит Иисусову молитву и говорит: «Становитесь – отец на отцово место, мать на материно», – и когда отец и мать станут рядом за стол, продолжает: «Руки с подносом, ноги с подходом, головы с поклоном, язык с приговором. Идут от нашего князя молодого, ясного сокола, дорогие гостиночки, честны – не малы примете аль не примете?»

  – Примем, – отвечают отец и мать.

  Дружка снимает с блюда следующий им подарок, кладет его на стол, потом продолжает: «Идут к княгине-молодице от нашего князя молодого, ясного сокола, дорогие гостиночки, честны – не малы: как прикажете – на стол положить али нам поднести?»

  – Ты, дружка, сам поднеси, – говори отец.

  – Со светом или без свету?

  – Со светом, обыкновенно, – отвечает отец.

  – Свечи воску ярого от нас, а свет летучий от отца и материной душ, – говорит дружка и вынимает из-за пазухи свечку, зажигает ее от свечей пред иконами и идет в кут к невесте, говоря: «Девицы-певицы, пирожные мастерицы, старые старушки, молодые молодки! Подвиньтесь, отсторонитесь от княгине-молодицы, чтобы мне на праву ножку не наступить, чулок не замарать, башмак не разорвать, в белу грудь не толкнуть, бесчестия не хватить».

  Невеста с девушками встает на ноги; дружка, сотворив Иисусову молитву, продолжает: «Княгиня-молодица! Становись-ка ты на резвы ножки, на куньи лапки; прими-ка ты от нашего князя молодого, ясного сокола, дорогие подарочки, добрые гостиночки».

  В ответ на это девушки поют от лица невесты: «Не приму я без родного батюшки от чуж-чуженина дорогие подарочки, которые разлучат меня из дома родительского».

  Дружка опять творит молитву и просит отца благословить невесту на принятие даров от жениха. Отец из-за стола дает благословение. Затем точно так же песня повторяется матери невесты и прочим ее родственникам, каждому особенно и по старшинству. Все родственники благословляют невесту на принятие подарков, и тогда уже невеста принимает подарок, ей следуемый, – челпан. Она поднимает челпан на голову, потом, отломив от него кусочек, дает матери, а затем помещает в близ стоящую коробку; на блюдо дружке для передачи кладет свой челпан для жениха.

  Загасив свечу и положив ее на грядку с отдарками невесты, дружка возвращается во двор. Невестин челпан бывает черствый и мягкий. От черствого жених также отламывает небольшой кусок и съедает его. Взаимное отдаривание челпанами имеет свой тайный смысл. Жених дает понятие невесте, что у него будет достаточно хлеба для прокормления жены и семейства. А невеста своим подарком оказывает, целомудренна ли она? Целомудренная посылает жениху самый черствый хлеб, а нарушившая девство – мягкий. С какою целью обнаруживается такой порядок – объяснить можно только тем разве, что у пермяков нарушенное девство не означает особенного проступка или падения чести девушки, как и у японцев.

  Отдав жениху невестин челпан, дружка кладет на блюдо другие подарки невесте: китайник, фату, коты, чулки, мыло – и вместе с женихом и другими поезжанами входит в сени, отворяет двери в три приема и, прочитав молитву, говорит через порог невестиной свахе: «Свашенька, ты матушка! Приступись поближе, поклонись пониже, не будь ты драчлива, не будь ломлива, будь жалостлива, будь приступлива!» Невестина сваха тихонько подходит к дверям со стаканом вина или пива; из сеней низко кланяется ей женихова сваха, тоже со стаканом пива. Когда невестина сваха подойдет к порогу и перенесет через него одну ногу, дружки выводят ее в сени и запирают двери. Здесь свахи меняются стаканами и, поцеловавшись, выпивают пиво. Тогда жених с поездом входят в избу. Дружка, прочитав обычную молитву, говорит: «У вас князь молодой, ясный сокол, стоит среди пола, среди дубового, – просит места. Благословите-ка, отец и мать, – ему место». – «Вот место здесь», – говорит отец, указывая на лавку в переднем углу, а сам выходит из-за стола.

  Тысяцкий окупает место, оплачивая его деньгами от 3 до 20 копеек серебром. Жених садится. Дружка берет с грядок свою свечку, зажигает ее и, прочитав молитву, говорит: «Идет от нашего князя молодого, ясного сокола, к княгине-молодице бело мыло, злато серебро, цветно платье, сини чулочки, красные башмачки. Бело мыло – на умыванье, злато-серебро – на уживанье, цветно-платье – на одеванье, сини чулочки, красные башмачки – на обуванье, кому прикажете поднести?»

  – Невесте поднесите, – отвечает отец.

  Дружка читает молитву, входит в кут вместе с вежливцем и обращается с такими словами к невесте: «Княгиня ты, молодица! Ты прими от нашего князя молодого, ясного сокола, бело мыло, злато-серебро, цветно платье, сини чулочки, красные башмачки».

  Во время этих слов вежливец, или знахарь, берет с полу солому и подкидывает ее под ноги невесте с ограждением от уроков и призоров.

  Невеста принимает дары так же, как прежде, испрашивая благословение всех домашних, как выше было сказано.

  После поднесения даров дружка говорит: «У меня от свечки руки горят»; на это ему отвечают подарком от невесты, то есть ширинкой, платком или поясками, с которыми он выходит от невесты и присоединяется к поезду. Невеста, как и прежде, садится в кути против печи на лавку. Вежливец, почерпнув ковшом воду из кадки, дает ей умыться в устранение уроков и призоров, а иногда даже и сам ее умывает. Женихова сваха покупает невесту у девушек за гривенник, потом одевает ее в платье и обувь, привезенные от жениха, и, сотворив молитву, берет обеими руками фату, обносит ее по солнцу вокруг головы, относит на сторону и встряхивает; повторяет это три раза и наконец надевает фату на голову. Это делается для защищения головы от всего худого, напущенного. Нужно заметить, что невеста с утра в платье, но было в обязанности ее надеть подарок жениха сверх своего собственного, даже если женихово будет короче, и даже, кроме платья, необходимо надеть все подарки жениха. При таком обыкновении на невесте, кроме двух платьев, в день свадьбы надето две фаты, две рубашки и двое чулок, а башмаки всегда – подарок жениха. Теперь двойное одевание выводится.

  Если жених издалека, то невеста венчается в своем платье.

  После одевания мать невесты дает невесте подаренный ей пирог с рыбой, и невеста кладет его за пазуху.

  Лишь оденется невеста, как дружка после обычной молитвы спрашивает отца:

  – Будет ли поезд стоять или за стол сядет?

  – За стол сядет, – говорит отец.

  – Есть ли у вас столы дубовы, столешники кедровы, скатерти шиты-браны?

  – Есть.

  – Есть ли нашему князю молодому, ясному соколу, с полком, с поездом, тысяцкому с боярами, свахе с проводничком чего-нибудь закусить?

  – Будет.

  – Есть ли у вас на дубовых лавках войлоки валены, подушки пуховы, на столе пироги рыбны?

  – Есть.

  – Где обручаться: в кути за занавеской али за столом?

  – За столом.

  – Сколько денег за обрученье?

  – Сколько положите.

  При этом тысяцкий кладет, смотря по состоянию жениха, от двадцати копеек до рубля. Эти деньги поступают в пользу невесты. Где сидеть жениху и невесте, на то место кладут войлок и на него подушку. Исключая дружек, поезжане заходят за стол, но не садятся; садится только вежливец в углу стола и молчит.

  Дружка продолжает спрашивать:

  – Наш князь молодой, ясный сокол, стоит за столом на резвых ножках, на куньих лапках, бьет челом, низко кланяется; ему ни пьется, ни естся, он тоскует, горюет о своей княгине-молодице. Батюшка родимый! Из кути из-за занавесы вывести княгиню-молодицу время или не время?

  – Время, – отвечает отец.

  – Кому прикажете?

  Порученье выводить невесту возлагается на брата, если у ней есть, а нет, то на дядю, то отец сообразно с тем и отвечает дружке.

  Выводящий невесту, помолясь Богу и вслух прочитав молитву, просит благословения выводить невесту у каждого из родственников невесты, начиная по старшинству. Получив благословение, берет от икон свечку и идет в кут, где девушки от лица невесты поют каждому члену семейства песню, где та отказывается выйти без родимого батюшки или матушки, без родительского благословения, и тот, кто был назван в песне, обязан подходить к невесте, принять земной поклон от невесты и дать благословение. Тогда только избранный выводит невесту за конец платка, называемого «выкупом», который держит невеста в руках; подводит ее к столу, вместе с ней молится Богу, обводит вокруг стола, нарочно отодвинутого от лавок, ставит возле жениха со стороны кути и, передавая ему конец платка, говорит: «У меня невеста была послушна и почетна, держи ее так, чтобы она и тебя слушала, и у тебя была честна».

  В это время женихова сваха иногда заходит в кут и, ударив поднятыми вверх руками, говорит три раза: «Обманули – провели!»

  Девушки просят у дружки рыбный пирог, называемый юр-кучик4, который он и отдает с головы, ставши на стул так, что девушки принуждены бывали подпрыгивать; затем поют песню:

Ох, ты утка, ты уточка

Сера мала перепелица!

Ты зачем рано выходила

Из тепла гнезда утичья,

На луга на зеленые

    и проч.

  и затем:

Ох, ты девка, ты девица,

Ты к чему рано во замуж пошла?

  И затем в этой песне излагается весь вышеописанный обряд и что отдал ее братец маленький на веки, на долгие, на годы несчетные.

  Когда жених получит невесту, тысяцкий угощает всех вином и первую рюмку подносит выводящему невесту, потом подносит по рюмке отцу и матери и затем всем остальным, конечно, взрослым членам семейства и родственникам невесты, причем дружка называет по имени и отчеству каждого, кому подносится вино, и говорит молитву «Господи Иисусе».

  После этого угощения весь поезд садится, и тут начинается закуска, состоящая из трех блюд, рыбного пирога, какой-нибудь похлебки, в скоромные дни – щей и в постные – ухи, и из челпана; иногда же – у зажиточных – в скоромные дни подают: пирог, студень, щи, три жарких и в заключение челпан. Всякое кушанье подают под прикрытием деревянным блюдом, по требованию дружки, который при этом подсказывает разные прибаутки. Снимает покрышку с каждого блюда тысяцкий, а потом хозяйка, уже без требования дружки, приносит челпан в знак того, что пора окончить закуску. При этом едят только поезжане, но прежде ели и жених с невестой.

  Пока продолжается закуска, дружки угощают всех родных невесты, девушек и вытницу пивом, которое они привезли с собою от жениха.

  Пред окончанием закуски девушки поют песню для жениха, бояр, свахи и для каждого поезжанина особенно, кроме тысяцкого, конечно, с переменою в словах. Эта песня содержит так называемое величание, где выхваляют гостей. Тысяцкому же особенно как воеводе, причем говорят, что «ныне он воюет с головою со невестиною, со буйною».

  Когда окончится закуска, девушки целуют поезжан; за песни и поцелуи поезжане дарят девушке от гроша до 3 копеек. Конечно, тот поезжанин, который поцелует девушек и не подарит, как и везде, вознаграждается насмешкою.

  Пермячки в этом случае поют:

Создай тебе Господи

Дочерей, сорок-вещиц,

Сыновей, черных воронов!

  Поезжане, покончив закуску, выходят из-за стола и становятся среди избы; а вместо жениха и невесты на те же места садятся отец и мать невесты. Посидев немного, они выходят из-за стола. Дружка читает Иисусову молитву, потом говорит: «Отец родимый! Мать родимая! Приступите, благословите своих чад – во Божью церковь ехати, закон Божий приняти, под златыми венцами стояти, чуден крест целовати».

  После этого предложения немедленно начинается благословение иконой, которую отец снимает с божницы, и – хлебом, который мать берет со стола. Икона и хлеб передается невестиной свахе. Дружки берут из переднего угла войлок или подушку, на которой жених с невестой сидели за столом. К этому времени женихово пиво обыкновенно выпивается. Родители невесты в пустую посуду наливают свое пиво, чтобы им угостить поезжан после венца у церкви.

  Здесь, как в прочих губерниях России, делают подруги так: садятся, которая из них успеет на подушку или войлок, и не трогаются с места, требуя выкупа.

  От имени жениха тысяцкий выкупает захваченную вещь, для чего обладательнице ее дают один или два медных гривенника. Затем жених, невеста и поезжане выходят из избы на двор в сопровождении родителей, гостей и девушек, последние поют:

Жарко камню в горе лежучи,

Тошно сердцу батюшкину:

Милу дочь со двора повели,

За ней коробья понесли;

Конь говорит: не свезу,

Земля говорит: не здыну (не подниму),

Вода говорит: утоплю.

  А выйдя на двор:

Кругом, кругом солнышко обошло,

Рядом, рядом бояре ехали,

Со березы вершины вершиночку сломили;

Стой-ка, стой, береза без вершины,

Живи, живи, батюшка, без дочери.

  Ту же песню поют матери, сестрам, братьям и другим родственникам.

  На дворе жених берет в охапку невесту и сам усаживает ее в сани вместе со свахой, вдвоем, а сам верхом едет вместе с невестой или вместе с тысяцким в санях, тут под жениха укладывают войлок и перину для сиденья, а под невесту – подушку. Если летом, то привязывают войлок и подушки к седлам, для чего эти вещи укладывают в мешки и привязывают к седлам в торока.

  Но не сейчас еще трогается поезд в дорогу. Поезжане входят на двор и усаживаются, как то было и на дворе жениха. Их нужно угостить; в это время девушки поют трогательные песни, окружив жениха и невесту.

  Между тем вежливец обходит кругом все сани, телеги, верховых лошадей, экипажи и все до мелочей отчетливо в том предположении, нет ли где колдовства, и в то же время нашептывает тот или другой заговор. Наконец брат или дядя невесты отворяет ворота и поезд отправляется в церковь в том же порядке, как от жениха. При выезде из двора дружки крестообразно хлещут нагайкой ворота невесты и ближайший угол дома; хозяин вслед поезду иногда стреляет.

  После того девушки в сопровождении вытницы возвращаются в опустелую избу невесты и, усевшись на то место, где только что сидела невеста, закусывают пирогом, полученным от дружек, и расходятся по домам, если церковь далеко, а если близко, то бегают смотреть на венчанье.

  Но вот уж и поезд тронулся; однако не проходит трех минут, как дружки возвращаются к дому и под окном невесты спрашивают:

  – Нет ли у вас от нас обиды, все ли чашки-ложки целы?

  – Обиды нет, все цело, – отвечает отец.

  Тогда один из дружек, сотворив молитву, говорит: «Нас желаешь или не желаешь?» Если отец на этот вопрос ответит «не желаю», то дружки возвращаются к поезду; а если скажет «желаю», то входят в дом, где их угощают пивом или брагой. После двух-трех стаканов дружки уезжают, сказав на прощанье «спасибо! прощай!»

  Если дом жениха далеко, то отец с матерью отправляют с братом или дядей ее вещи для подарков новой родне в большой стол.

  Пермяки очень суеверны, и потому в обычае осталось во время свадебного поезда каждому встречному кланяться всем поездом, разумеется, с тою мыслью, чтобы того не оскорбить, а умилостивить и расположить в свою пользу.

  Когда поезд приблизился к церкви, свахи ставят жениха и невесту рядом и дают им держаться руками за концы ширинки и в этом положении ведут их в церковь.

  Тысяцкий на данные женихом деньги покупает как для бракосочетающихся, так и для поезжан свечи, кроме вежливца, который стоит у дверей и без свечи.

  Когда надлежит священнику подвести бракосочетающихся к аналою, невестина сваха кладет ей под ноги пару поясков, а поезжане окружают молодых, причем каждый держит свечку, обернувши нижний конец ее кто в кусок холстины, кто в платок, чтобы не капать на пол воска.

  По окончании венчания свахи покрывают голову молодой или молодушки фатами, поэтому она, как нужно полагать, венчается без фаты, и уводят ее с женихом в сторону или в угол церкви, где надевают на нее шемшуру (женский головной убор), не заплетая кос, а молодая, вынув из-за пазухи спрятанный рыбный пирог, ест его с мужем, если только не помешает им священник с крестом для сопровождения их из церкви. В последнем случае молодые едят пирог за оградой, где тоже распивают пиво и поезжане.

  После свадьбы поезд отправляется в дом жениха; вежливец точно так же следит за порядком и спокойствием, стараясь исследовать, нет ли где препятствия для вверенного его попечению поезда. Но если по дороге встретится кабак, то поезд непременно остановится и тысяцкий, купив водки, угощает всех поезжан, не исключая молодых.

  Поезд, въехав во двор жениха, принимается родителями и родственниками жениха; последний встречает молодых с образом, мать с хлебом-солью, братья и сестры с пивом и брагою, причем родню молодого встречают на заднем крыльце очень много посторонних лиц. Все чинно и хорошо, только является при этом иногда один выходящий из ряда обычай: мать жениха часто встречает молодых в вывороченной мехом наизнанку шубе, повязав голову грязными тряпицами и лохмотьями с единственною целью показаться молодухе страшною и тем внушить к себе боязнь, в видах возбудить послушание или же беспрекословное рабство. По приказанию отца молодым и поезжанам подают по стакану пива и браги, а иногда вина. Все заходят в избу. Отец с матерью становятся близ стола лицом к дверям, когда нужно всем входить в избу. Молодые, не доходя до отца с матерью двух шагов, молятся на образ, который держит отец, и после трех земных поклонов подходят под благословение отца и матери образом и хлебом. Отец ставит образ в божницу, а мать – хлеб на крытый скатертью стол. Образа, которые были и с молодыми, тоже уставляются в божницу, а челпаны ставят на стол. Вскоре затем свахи уводят молодых зимою на печь, летом в кут, где и окручивают молодых, то есть расплетают ей косу на две и надевают на голову шамшуру, повязывая ее, как должно, платком. Потом уже вводят молодых в избу и ставят перед столом. Потом отец распоряжается всем, начиная с молодых до последнего гостя, садится за стол, и молодые садятся так, чтобы были лицом к дверям, на войлок и подушку. Подле жениха сажают тысяцкого, рядом с невестой ее сваха. Дружка произносит обычную молитву и требует подачи кушаньев, и начинается ужин. Молодые в знак единодушия едят одной вилкой и одной ложкой попеременно, пьют вино и брагу из одного стака на, вино из одной рюмки пополам. У богатых за каждым кушаньем бывает круговая подача вина всем застольникам, у людей среднего состояния через кушанье, а у бедных только три раза, в начале, в средине и в конце стола. Но пиво и брага непременно подаются дружкам всем за каждым кушаньем. Вином всегда угощают сами молодые; для этого они за каждой круговой встают на ноги: молодой наливает рюмку вина из штофа, а молодая подносит ее на тарелке. За каждой новой круговой гости не пьют до тех пор, пока молодые не изопьют сами вина. При каждой подаче гости поздравляют с законным браком, желая счастливой согласной жизни, целуя и даря их деньгами каждый раз от 3 до 20 коп. сер. каждый. Ужин состоит в скоромные дни из рыбного пирога, студени, щей, трех жарких (бараньей лопатки, утки и индейки) и челпана. В постные дни – из пирога, судачины с уксусом, ухи из свежей рыбы, сигов, киселя, меду и челпана.

  Замечательно требование дружки следующего кушанья по окончании прежде поданного: «Отец родимый! Мать родимая! У нас князь молодой, сокол ясный, с княгиней- молодицей сидят за столом дубовым и скатертью шитой- браною, и тысяцкий воевода просят перемену. Поднашивай! Нет перемены – челпан на стол, поклон воздай! Мы от хлеба-соли сыты, от пива и браги пьяны и веселы. Что в руках вожено, во двор пущено, во хлеве рощено, что есть в пече, все носи на плече. Вы не сможете, мы дружки подскочим и поможем».

  К концу ужина все поезжане напиваются и наедаются до последней крайности. Молодые пьют и едят весьма умеренно, сохраняют непоколебимое спокойствие, молчат, скромничают, сидят степенно и важно. По окончании ужина гости пляшут и поют.

  Спустя какой-нибудь час молодых ведут спать в подклеть в сопровождении отца, матери, свахи и всех поезжан, включительно с вежливцем и дружек; последние приносят в подклеть рыбный пирог, пиво, брагу, иногда вино. Отец и мать называют молодую «хозяйкою», предоставляя ей право угощать всех свадебжан питьем и пирогами, а вежливец подает свой собственный пирог с рыбой, который они едят вместе в знак того, что они муж и жена с этого времени, есть общий хлеб и жить в единодушии. Поезжане пьют и закусывают от дружек и целуют молодых по три раза, даря каждый раз медным пятаком или гривенником. Молодая, по просьбе поезжан, произнеся Иисусову молитву, разувает мужа, сначала с правой ноги, и вынутый из сапога пятак или другую какую монету берет себе. Этим выражается начало повиновения и покорности мужу, а со стороны мужа будущее расположение к подруге жизни, которую надеется не оставить безбедною и содержать достаточно. Верхнее платье молодой снимает сам. Затем гости из подклета уходят. Остаются только вежливец и свахи. Раздетую до рубашки невесту сваха и вежливец просят обнять и поцеловать мужа и уложить его в постель, потом, по их же предложению, молодая ложится рядом. Когда это исполнится, свахи от радости пляшут. Вежливец поправляет и укладывает молодых в постель, обходит вокруг постели с нашептыванием. И в заключение говорит молодым: «Слово мое крепко! Дай Бог совет и любовь да великого счастья!» Затем все молодых оставляют до утра. Между тем пирование гостей идет далеко за полночь. Здесь все пляшут, поют, кричат, целуются, даже сам важный вежливец предается общему веселью. Потом ближние отъезжают, а дальние остаются у жениха ночевать.

  Утром к молодым отправляется вежливец будить их; а потом свахи, чтобы удостовериться, справедливо ли то в действительности, если молодой получил черствый хлеб от невесты; но когда невеста накануне дарила мягким хлебом, то свахи не ходят. Молодая одевается и одевает молодого в чистое белье, привезенное ею в подарок молодому; затем умываются.

  В этот день бывает большой стол. Часов в девять – время крестьянского обеда – молодые, все семьяне, поезжане, здесь оставшиеся, и дружки обедают запросто и без вина. Кушаньев немного, вина нет; здесь опять молодые едят одною ложкою, вилкою, и кушанья по-прежнему подают закрытыми. Этим кончается малый стол; в это время дружка, приняв приданое невесты, если его не принимал накануне, берет кстати подарки от родителей жениха на подарки в большой стол5 и затем едет приглашать всех ближних накануне бывших поезжан. Тестя и тещу весьма редко приглашают; к столованью бывает человек до тридцати, так как тут приглашаются и не бывшие на свадьбе гости; но это у богатых.

  Коль скоро соберутся к большому столу, молодая ставит среди комнаты лохань или другую нечистую посуду, берет в ковш воды, полотенце и мыло и приглашает через дружка всех умыть руки6, начиная со свекра и свекрови и кончая последним гостем. В этом простом обряде таится тот смысл, где новобрачная выражает готовность на покорность, услуги и смирение не только перед мужем, но и перед всеми его родственниками. После того как все после умывания рук стоят, молодая, прибрав ковш, ведро, полотенце и мыло, становится рядом с молодым среди избы и дарит свекра, свекровь и всех присутствующих. В то время, когда молодая изъявляет намерение подарить тестя, дружка от ее имени говорит после обычной молитвы: «Отец родимый! Мать родимая! Приступись поближе, поклонись пониже! Будь ты не криклив, будь ты не ломлив, а будь жалостлив, будь милостив, будь приступчив. Прими-ка от нашего князя молодого, новобрачного ясного сокола, и княгини-молодицы дорогие подарки. Княгиня- молодица по чистому полю бы гуляла, куниц бы имала, лисиц бы ловила, тебя бы шелком подарила. Она по чистому полю не гуляла, куниц не имала, лисиц не ловила, – что напряла, что выткала, тем тебя и дарит. Не осуди за малые подарочки!»

  Молодые подходят к отцу и матери и кланяются по череду в ноги. В это время сваха подает молодой, а дружка – молодому на блюдах, первая – дары, последний – вино в рюмке, пиво и брагу в стаканах домашнего дела (приготовления), сыр в кусочках, каравай (привезенные вместе с приданым) и медную монету. Дружка при этом говорит: «Князь молодой новобрачный, ясный сокол, и княгиня-молодица просят тебя сыр крояный покушать, стакан пива, стакан браги, рюмку пива испить, усы утереть златом-серебром да рубль платить». Отец принимает дары, пьет вино, пиво, брагу, закусывает сыром и караваем, трет усы и бороду медною монетою и, поцеловав молодых, отдаривает деньгами, которые кладет на блюдо. Затем получает дары мать, а потом и домочадцы, родственницы, поезжане и все званые гости. Отдарочные деньги молодая берет себе. Окончив раздачу подарков, молодые отправляются в кут. Награды эти раздаются более или менее ценные, но ограничиваются рубашками, штанами, платками, опоясками, холстом на рукава, тельниками, полотенцами, не более, даже у богатых невест, притом награды эти соответствуют важности значения родства награждаемого лица.

  Затем накрывают обеденный стол, который по продолжительности обряда раздачи подарков начинается около трех часов. Часу в четвертом отец молодого приглашает молодых и гостей садиться за стол.

  Большой стол бывает такой же, как и накануне, и вся обрядность та же, с тою только разницей, что гости не целуют и не дарят молодых. Столование продолжается от 4 до 6 часов. Этот обед зависит от частого повторения подачи пива, вина и браги и также от многих перемен кушаний разного рода, но в заключение всего, как и накануне, – челпан.

  В конце обеда дружка замечает отцу и матери молодого: «Не пора ли молодых спать уложить?» Отец говорит: «Не пора». Только после третьего вопроса дружки в этом же роде отец изъявляет свое согласие, и тогда столованье оканчивается. Молодые, поклонясь трижды в пояс, трижды в землю и потом опять трижды в пояс, падают отцу и матери в ноги и просят благословения. Вежливец ведет молодых спать в подклеть, куда вносит рюмку вина или стакан пива, и, нашептав в напиток и отплюнув в сторону, дает им пить; потом, как и вчера, уложив молодых спать, уходит. Гости между тем продолжают по-прежнему пирушку и разъезжаются по своим домам, кроме вежливца и дружки, которые остаются. Через полчаса или через час дружка, по поручению отца и матери, отправляется в подклеть и зовет молодую в избу, где, по приказанию свекрови, заводит хлеб или брагу к завтрашнему дню и опять отправляет спать.

  На третий день свадьбы бывает пирожный стол, где молодая подчует гостей пирогами своего изделия в знак того, что она желает с новой родней водить хлеб-соль и в то же время свое искусство. Но пироги только – слава, на самом же деле, она участвует также в приготовлении прочих блюд. Для этой цели молодые встают рано, оба ходят за водою, за дровами, и если время зимою, то молодой прорубает новую прорубь на реке. Молодая кладет дрова в печь, затапливает и затем занимается важным блюдом обеда, приготовлением пирога или хлеба на яичных сочнях, и метет избу, выбрасывая из избы солому, а прочие домашние опять забрасывают избу соломою с целью испытать терпение молодой.

  Утром в 9 часов домашние обедают запросто, а через несколько времени в дом молодого собираются родные, знакомые и соседи. Всех приглашают за стол, в это время молодые не садятся, так как обязаны подавать гостям кушанья, а молодой – угощать разного рода напитками. Блюд приготовляется почти столько же, что и накануне: студень, щи, одно или два жарких, сыр с караваем и пироги. Питья: брага, пиво, иногда вино. При первой чарке вина гости поздравляют молодого с молодой доброй хозяйкой, пирожной мастерицей, а отца и мать с невесткой, с верной заменой. Пьют много, и все бывают очень веселы.

  В продолжение обеда прибывают и новые гости. Отпотчевав первых, молодые собирают стол для вновь прибывших, потом третьих и так далее, и нередко продолжают обед до вечера.

  С окончанием пирожного жизнь молодых вступает в свои права обыденной жизни до так называемых хлебин.

  Так называемые хлебины бывают в разные сроки, но преимущественно исполняют в день Масленицы или Рождества. До этого времени зять не бывает у тестя. Хлебины справляют в обоих породнившихся домах. Прежде они исполняются у родителей невесты, которые зовут к себе молодых, а потом отправляются к ним и сами. Как и в день свадьбы, тесть и теща встречают на дворе молодых с хлебом-солью, пивом и брагой.

  В обоих домах угощаются обедом или ужином по- праздничному с пивом, брагой и вином. Но у тещи существует еще обычай угощать зятя блинами, блины для зятя, отчего у нас до сих пор осталась шуточная песня: «Теща для зятя блины пекла» и пр. Дело происходит так: теща подает на стол блины, покрытые блюдом и платком. Молодой снимает платок и берет себе, а вместо него кладет деньги, копеек 30, потом снимает и блюдо. Поцеловав тестя и тещу, молодые едят блины. В доказательство любви к теще, по ее просьбе, после первых двух блинов молодой должен съесть нижний блин, не трогая верхних и не пролив масла, для этого молодой накрывает блины блюдом и быстро повертывает кверху нижнее блюдо. В этом искусстве теща усматривает степень ловкости молодого.

  Что касается до значения угощения блинами, то пермяки объясняют так: платок – ее девство, блины – дочь. Взятие платка и раскрытие блинов – удостоверение в сохранении девства до замужества. Деньги – откуп за девство, целование – благодарность за соблюдение дочери. Если молодой недоволен своей женой, то он не снимает платка и блюда, не ест блинов и не целует родителей жены. Но это у пермяков бывает, как говорят, редко.

"Русский народ.
Его обычаи, обряды, предания, суеверия и поэзия"

Дата публикации:

назад      в оглавление      вперед

М. Забылин. Русский народ

Пермские свадьбы



Лого www.rushrono.ru






КОММЕНТАРИИ

1
См. Пермск. сборник. 1860. Кн. II. Нужно заметить, что у пермяков существует свой язык, на котором они говорят. По уверению автора, женщины почти не умеют говорить по-русски.

2
Незаконнорожденный, мирской мальчик. См. Ж. М. В. Д. Статья Рогова.

3
Вежливец – знахарь, которому поручается оберегать молодых от порчи, дурного глазу и от прочего.

4
По-пермяцки: юр – голова, кучик – кожа.

5
Это бывает, если родители невесты живут в одном селении или близко.

6
У них говорится «побелить руки».

Поделиться: