Хождение за три моря. Предисловие

Афанасий Никитин  Более пятисот лет назад, в середине XV века, русский купец из Твери Афанасий сын Никитин совершил смелое путешествие в загадочную Индию, о богатстве и жизни которой тогда бытовали на Руси и в Западной Европе сказочные предания, и составил для соотечественников описание своего путешествия, известное под названием «Хожение за три моря». До этого путешествия Афанасий Никитин побывал в других странах. Это был предприимчивый и энергичный купец, образованный, наделенный природным умом и дипломатическим тактом.

  Путешествия, особенно торговые, в то время были весьма рискованными и опасными. На купеческие караваны нападали местные феодальные властители и разбойники, державшие под неусыпным наблюдением торговые пути. Поэтому, отправляясь в дальний путь, купцы собирались партиями, держали вооруженную охрану, да и сами носили оружие и в совершенстве владели им. Феодальные условия жизни побуждали их создавать специальные купеческие корпорации, способные защитить сословные интересы. Корпорации требовали строгой дисциплины и организованности от всех своих членов. Занятие торговлей, необходимость путешествия воспитывали в купцах отвагу, решительность, умение быстро ориентироваться в сложной и необычной обстановке, смекалку и расчетливость.

  В XV веке купечество было прогрессивным сословием на Руси. Оно оказывало большое влияние на политику великих князей. Купцы принимали деятельное участие в государственном правлении. Выходец из купеческой среды Василий Мамырев, например, во второй половине XV века занимал пост дьяка посольского приказа, то есть ведал всеми внешними делами Московского государства. И это не случайно: купцов особенно интересовали внешние связи Москвы. Приемы зарубежных послов или поездки русских послов за границу не проходили обычно без их участия.

  Поздней весной или в начале лета 1466 года в Москву прибыл Хасан-бек, посол Ширванского царства, находившегося в Прикаспийском Закавказье. Московские и тверские купцы, узнав о предстоящем обмене послами, с разрешения московского великого князя Ивана III подготовили караван для торговой поездки Волгою в Прикаспийские страны и Персию. Собрались в путь около трех десятков русских купцов, среди них находился и Афанасий Никитин, купец небогатый, но, несомненно, пользовавшийся влиянием и авторитетом в своей среде, что дало ему возможность большую часть товара получить в кредит.

Нападение на торговый караван  Торговый караван готовился отправиться из Нижнего Новгорода, с кораблем московского посла в Ширванское царство Василия Папина, вниз по Волге до Каспия, а оттуда морем в Прикаспийское Закавказье. Однако почему-то Василий Папин отплыл из Нижнего Новгорода раньше. Плавание вниз по Волге было опасным. Русские купцы решили подождать возвращения из Москвы ширванского посла Хасан-бека и плыть с ним.

  До Астрахани купеческие и посольские корабли спустились благополучно. Но под Астраханью вспыхнула жестокая схватка с татарами. По договору город Астрахань должен был играть посредническую роль в торговле Московского государства с Прикаспийскими странами и Персией, однако договорное обязательство нередко нарушалось астраханским ханом. Корабли были захвачены и разграблены. Афанасий Никитин так описал эти события: «Поехали есмя мимо Хазтарахан, а месяц светит, и царь (астраханский хан) нас видел, и татарове к нам кликали: «Качма, не бегайте». А мы того не слыхали ничего. А бежали есмя парусом. По нашим грехом царь послал за нами всю свою орду. Они нас постигли на Богуне (на одном из протоков Волги), и учали нас стреляти, у нас застрелили человека, а у них дву татаринов застрелили… а моя была мелкая рухлядь вся в меншем судне. А в болшом судне есмя дошли до моря, ино стало на усть Волги на мели, а они нас туто взяли, да судно есмя взад велели тянути вверх по езу. И тут судно наше меншее пограбили и четыре головы взяли (заложниками) рускые, а нас отпустили голыми головами за море, а вверх нас не пропустили вести деля (то есть чтобы не дали вести московскому князю о нарушении договора)».

  Из всего каравана уцелело только два корабля, один из них был разбит позже во время шторма на Каспийском море, у Дагестанского побережья, и разграблен местными племенами, а русские купцы были захвачены в плен.

  В Дербенте русские купцы через посла Василия Папина обратились к правителю Ширвана с просьбой оказать помощь в освобождении товарищей и хотя бы частичном возмещении убытков, чтобы вернуться на Русь, но получили отказ. Афанасий Никитин пишет о создавшемся тяжелом положении купцов: «И мы, заплакав, да розошлися кои куды: у кого что есть на Руси, и тот пошел на Русь; а кой должен, а тот пошел куды его очи понесли, а иные осталися в Шамахее, а иные пошли роботать к Баке».

Персия XV век  Афанасий Никитин не мог вернуться на Русь, ему нечем было расплатиться за взятые в долг товары. Он отправился в Баку, а оттуда перебрался в Персию. Чем он занимался в этих местах — осталось неизвестным. Подробности пребывания в Каспийском Закавказье и Персии он не описывает, а ограничивается перечислением крупных городов, где ему пришлось побывать.

  Из всех персидских впечатлений он поведал лишь о представлении мистерии, свидетелем которой он был, находясь в знаменитом средневековом городе Ирана — Дрее (развалины его сохранились вблизи нынешнего Тегерана). Это массовое зрелищное представление не могло не поразить воображение нашего путешественника. В мистерии инсценировалось предание о гибели Хусейна бин-Али и других потомков пророка Мухаммета. Мистерия исполнялась на площади в первые десять дней мусульманского лунного календаря. Мистерия имела стихотворный текст, но в ходе ее представления допускалась и импровизация. Во время представления экзальтированные зрители колотили себя в грудь кулаками, сопровождали игру выкриками, бурно реагировали на все то, что разыгрывалось на подмостках. Подробности этого представления Афанасий Никитин не описывает, он ограничивается лишь замечанием: «А ту (в Дрее) убили Шаусеня Алеевых детей и внучат Махметевых, и он их проклял».

  В Персии Афанасий Никитин находился более двух лет. Он сблизился с местными купцами, вошел к ним в доверие. Надо полагать, что именно здесь у него возникло намерение посетить загадочную Индию вместе с персидскими купцами, которые оказывали покровительство обаятельному чужеземцу. К этому времени он сумел приобрести какие-то средства, что позволило ему совершить это путешествие.

Торговля в Индии  На небольшом острове в Персидском заливе Ормузе (Гурмызе) Афанасий Никитин прожил месяц, готовясь к плаванию через Индийский океан. Этот маленький островок, несмотря на тяжелые природные условия, являлся важнейшим центром средневековой торговли. Здесь были сооружены водные бассейны, разведены сады, где днем укрывалась от зноя, а по ночам веселилась купеческая и феодальная знать. Одним словом, Ормуз утопал в роскоши, но Афанасий Никитин не обратил внимания на эту сторону феодально-купеческой жизни, а указал лишь на страшную жару, господствовавшую на острове («солнце варно, человека сожжет») и на морские приливы, повторявшиеся дважды в день.

  Весной 1469 года Афанасий Никитин под именем купца хаджи Юсуфа из Хорасани вместе с персидскими купцами погрузился на острове Ормузе в парусный и весельный корабль (таву). В Индию наш путешественник вез коня, что освобождало его, по индийским законам, от довольно высокой пошлины. Через десять дней корабль прибыл в порт на Аравийском побережье Москат, а оттуда отправился через Индийский океан к западному побережью Индии, в порт Камбат.

  Первое время русский купец вращается среди торговых людей в той части Индии, которая была завоевана мусульманами, в царстве Бахманидов, во главе которого в то время стоял Мухаммедшах III.

  Из царства Бахманидов Афанасий Никитин перебрался в индуистское государство Виджаянагар. Еще в столице Бахманидов Бидаре (Бедерь) он познакомился с индусами, признался им, что он русский, христианин, а не мусульманин, не завоеватель и что имя ему не Юсуф из Хорасани, а Афанасий. После этого признания индусы не стали ничего от него скрывать: «ни о ястве, ни о торговле, ни о маназу (молитве), ни о иных вещех, ни жон своих не учали крыти (скрывать)».

Афанасий Никитин в Индии  Афанасий Никитин совершает с индусами паломничество к религиозному индуистскому центру — Парвату, живет среди социальных низов Индии, проникаясь уважением к народу, к их быту, верованиям и нравам, знакомится с ремеслами, с добычей и обработкой драгоценных камней, с религиозно-художественными памятниками.

  После путешествия по городам и селам Виджаянагара Афанасий Никитин вернулся в Бидар. Здесь ранней весной 1472 года у него сложился план возвращения на Русь. Русский путешественник тосковал по родине и сокрушался, что на чужбине забыл христианский календарь: «А Великаго дни въскресения Христова (пасхи) не ведаю, а по приметам гадаю… А со мною нет ничего, никоея книги, а книги есмя взяли с собою с Руси; ино коли мя пограбили… а яз забыл веры крестьяньские всее… праздники…»

  Афанасий Никитин сердцем и мыслями устремился на родину, но для возвращения обстоятельства складывались неблагоприятно. Из портового города западного побережья Индии Добыля он более месяца плыл по Индийскому океану и оказался у берегов Эфиопии — видимо, корабль попал в шторм и потерял ориентацию. Из Эфиопии он перебрался в Ормуз. Еще в Индии он узнал, что прежним путем возвращаться на Русь нельзя, так как вся эта территория охвачена военными действиями между правителем объединения туркменских племен Ак-Койюнлу — Узун-Хасаном и султаном османской Турции. Скорбно записывает Афанасий Никитин: «А иного пути нет никуды. А на Мякку (Мекку) итти, ино стати в веру бесерменскую (мусульманскую), занеже кристьяне не ходят на Мякку за веру. А жити в Гундустани, ино вся собина (средства) исхарчити, занеже у них все дорого: один есми человек, ино по полутретья (два с половиной) алтына на харчю идет на день, а вина есми не пивал, ни сыты». И все же, несмотря на опасность, им было принято решение продвигаться до Центральной Персии прежним путем, затем свернуть на северо-запад к одному из крупных экономических и культурных центров средневекового Ирана — Тевризу и, пересекая Турцию, добраться до портового города на Черном море Трапезунда.

Торговый караван

  Весь путь от Индии до Черного моря Афанасий Никитин преодолел для того времени и суровых условий путешествия довольно быстро, почти за шесть месяцев, и прибыл в Трапезунд 1 октября 1472 года. Этот город ранее был столицей Трапезундской империи, здесь проживали греки, грузины, лазы, но в середине XV века он был завоеван османской Турцией.

  В Трапезунде Афанасий Никитин был задержан на пограничной заставе. Заподозрили в нем лазутчика Узун-Хасана, обыскали и отобрали все то немногое, что у него имелось. В своем «Хожении» он записал: «А в Трапизоне ми же шубашь да паша (военачальник и наместник) много зла учиниша, хлам мой весь к себе възнесли в город на гору, да обыскали все — что мелочь добренкая, ини выграбили все, а обыскывают грамот, что есми пришол из орды Асанбега (Узун-Хасана)». Вполне возможно предположить, что за грамоты были приняты на пограничной заставе записи, которые Афанасий Никитин вел во время путешествия и которые, по-видимому, были у него отобраны.

  Третье море, Черное, Афанасий Никитин переплыл поздней осенью на попутном корабле и 5 ноября прибыл в крымский портовый город Кафу (Феодосию). Здесь встретился с русскими купцами и с ними отправился на Русь. Однако добраться до родного края ему было не суждено. В пути он заболел и под Смоленском скончался.

Русский город XV век

  Афанасий Никитин совершил путешествие из Европы в Индию на четверть века раньше португальского мореплавателя Васка да Гамы. Важно подчеркнуть и различные цели путешествии этих людей. Афанасий Никитин отправился в далекое и небезопасное путешествие с исключительно мирными целями, с намерением разведать путь из Руси в Индию, установить дружеские культурно-экономические связи русского народа с народами Юго-Восточной Азии. Подвижнически, в одиночестве преодолел путь туда и обратно. Васка да Гама прибыл в Индию на трех кораблях с командой 160 человек, он выступил как завоеватель: вторично он прибыл в Индию с военной флотилией, состоящей из 13 кораблей, которые возвратились в Европу с награбленными ценностями. Афанасий Никитин вернулся на Русь без богатства, с утратой даже того немногого, что имел, но с добрыми воспоминаниями о странах Востока и с добрым чувством к индийскому народу.

* * *

  Афанасий Никитин обессмертил свое имя не только отважным путешествием, но в большой степени составлением путевых записок, известных под названием «Хожение за три моря». Эти записки вызвали интерес его современников, «Хожение» стало известно на Руси уже в год возвращения Афанасия Никитина из Индии, сразу после его смерти. Им в первую очередь заинтересовались русские купцы, которые по достоинству оценили «написание Офонаса Тверетина». Возможно, это были те самые купцы, с которыми Афанасий Никитин добирался из Кафы на Русь, которые слышали его рассказы об Индии и которые похоронили русского путешественника где-то под Смоленском. Именно они бережно сохранили «его рукы те тетрати» (а возможно, и переписали), привезли их в Москву к дьяку посольского приказа Василию Мамыреву.

  Не могли не заинтересовать путевые записки Афанасия Никитина и дьяка Василия Мамырева, одного из образованнейших людей того времени, знавшего цену подобным произведениям. Еще до Афанасия Никитина Василий Мамырев сам совершил путешествие по странам Ближнего Востока и описал эти страны. Надо полагать, что дьяк докладывал и о путешествии и о записках Афанасия Никитина царю Ивану III.

  Три года спустя после возвращения Афанасия Никитина из Индии, когда составлялся московский летописный свод, летописец, пользовавшийся обычно великокняжеским архивом для этого дела, обнаружил рукопись «Хожение за три моря», заинтересовался ею, пытался узнать подробности о самой личности Афанасия Никитина и об обстоятельствах его путешествия, но сведений оказалось немного. Рукопись была бережно переписана и включена в летописный свод под 1475 годом. При переписывании летописец старался сохранить каждое слово, нарушая традицию исправления и переработки источника для летописного текста, копировал даже непонятные иноземные фразы, особенно на языке хинди, который не был известен в то время на Руси. Так в европейской литературе впервые появилось правдивое и точное, без легенд и домысла описание Индии, ее природы, народа, быта и нравов, созданное русским путешественником Афанасием Никитиным.

Карта путешествия Афанасия Никитина

  Свой литературный труд Афанасий Никитин завершал на территории Руси, на пути от Кафы к Смоленску, когда он уже миновал три моря. Не все его сочинение написано с одинаковой тщательностью. Для первой половины характерно высокое литературное мастерство: краткость, ясность, отточенность слова (эта половина оканчивается описанием индуистского религиозного центра — Парвата). Во второй половине встречаются повторения и даже противоречивые сведения. Именно в этой части в изобилии присутствуют иноязычные слова и фразеологические обороты — тюркско-арабско-хинди-персидские.

  О том, что литературная обработка и составление «Хожения» как целостного литературного произведения проводились автором на территории Руси, уже после возвращения Афанасия Никитина из путешествия, свидетельствует само начало путевых записок, где упоминается «третье море Черное, дория Стемъбольская» как пройденное. В конце вторично говорится: «Милостию же божию преидох три моря». Следовательно, и начало и конец были написаны после возвращения путешественника «из-за морей».

  Обращает на себя внимание еще одна стилевая особенность «Хожения»: на рассказах об Индии, не говоря уже о кратком описании маршрута по Персии, который мог менее всего удержаться в памяти путешественника, лежит печать обобщенности, возможной при воспоминании о давно прошедших событиях. По-видимому, и рассказы о столкновениях с татарами в Астрахани, о ходатайстве русских купцов перед правителем Ширвана относительно освобождения товарищей, захваченных кайтуками у Дагестанского побережья, написаны на основе давних воспоминаний.

  В очерках об Индии нередко встречаются числовые подробности: расстояния между основными городами, обозначаемые днями хода, количество войск и слуг у султана и правителей Индии. Однако и на этих числах лежит печать округленности и той же обобщенности: это обычно цифры с нулями — 10, 20, 50, 100, 300. Лишь в отдельных случаях цифры точны: цена проданного жеребца («наложил на него 60 да 8 футунов»), количество вер в Индии («80 и 4 веры»), количество русских купцов, уцелевших после столкновения под Астраханью («да русаков нас 10 головами, да в другом судне 6 москвич да 6 тверич»), количество воинов, находившихся на боевых слонах («по 6 человек, а на великом слоне 12 человек») и еще некоторые весьма немногие примеры подобного рода.

  Другой вывод, вытекающий из анализа текста, состоит в том, что Афанасий Никитин вторую половину «Хожения» писал торопливо и оставил в незавершенном виде. Возможно, он не мог его завершить по состоянию здоровья: возникает предположение, что смерть оборвала работу писателя на полуслове. Особенно такое впечатление создается при чтении конца «Хожения». После заключительных слов: «Милостию же божию преидох три моря» — идет фраза на арабско-тюркско-персидской языковой смеси, смысл которой значит: «Остальное бог знает и ведает». Затем следует слово «аминь», обычно завершающее текст. Но и вслед за этой традиционной концовкой продолжается иноязычная запись, довольно бессвязная. Не является ли эта запись последним молитвенным обращением, последним вздохом умирающего русского путешественника и писателя?

назад      в оглавление      вперед

"Хождение за три моря"

Поделиться: