Курляндская операция 1705-1706 гг. и сражение при Гемауэртгофе. Занятие русской армией Литвы, осень 1704 — весна 1705 гг.



  Пока на курляндском рубеже шла непрекращающаяся «малая война», русские войска, взяв летом 1704 г. крепости Нарва и Дерпт, завершили завоевание шведской Ингерманландии. У русского командования имелось три возможных варианта дальнейших действий в следующем 1705 г.: наступление в Финляндию и Карелию, занятие оставшейся шведской Прибалтики (включая Ревель и Ригу) и помощь союзным войскам короля Августа в Польше. Русская армия в Ингрии в августе 1704 г. насчитывала около 40 тыс. чел. полевых войск с 60 осадными орудиями. Противостоящие им шведские войска в Прибалтике в конце 1704 г. насчитывали всего около 12-14 тыс. чел.: 4 тыс. в гарнизоне Ревеля, около 1,5 тыс. в Пернове, ок. 4 тыс. в Риге и около 4 тыс. (в основном кавалерия) — оставшиеся части полевой Лифляндской армии генерал-майора Вольмара-Антона Шлиппенбаха. С учетом значительного численного и технического превосходства, а также опыта осад Нарвы и Дерпта, русские войска имели высокие шансы взять в кампанию 1705 г. Ревель и Пернов и приступить к осаде Риги. Другим возможным направлением в 1705 г. могли бы быть Выборг и Кексгольм. Финляндская армия генерал-лейтенанта барона Георга-Иоганна Майделя насчитывала около 6 тыс. чел. и также вряд ли смогла бы оказать существенное сопротивление русскому наступлению. Между тем в Польше успех сопутствовал шведской армии Карла XII. К лету 1704 г. шведы оккупировали северные и западные районы страны, и под контролем короля Августа оставались лишь южные и восточные (правый берег Вислы) регионы. Имевшихся у него войск было недостаточно для полевого сражения с армией Карла, и война свелась к бесконечным маршам и контрманеврам. Понимая, что одними военными мерами войну не выиграть, Карл XII принял решение низложить Августа с польского трона и заменить его на прошведского кандидата. Выбор пал на Станислава Лещинского, и 12 июля 1704 г. он был избран частью польской шляхты (Варшавская конфедерация) королем Польши. Значительная часть поляков это решение не признала, и боевые действия продолжились. Летом 1704 г. шведы взяли Сандомир и Львов, а король Август, воспользовавшись уходом шведов из Варшавы, отбил в начале сентября польскую столицу. Война затягивалась, и основные надежды на перелом военной ситуации Август и его сторонники связывали с крупномасштабной русской помощью. Идя навстречу просьбам союзников, Петр I согласился осенью 1704 г. передислоцировать основные силы русской армии на Неман для дальнейших совместных действий с польско-саксонской армией в Польше.

Никита Иванович Репнин  Никита Иванович Репнин. Портрет работы неизвестного художника.

  Первыми в Литву были введены войска генерала Аникиты Ивановича Репнина. Формально эти войска вводились как русский вспомогательный корпус в соответствии с союзным договором между Речью Посполитой и Россией, заключенным 30 августа 1704 г. под Нарвой. В состав корпуса вошли бригады генерал-майора Александра Виллимовича Шарфа (6 солдатских полков, 4 753 чел.) и генерал-майора Карла Ренне (6 драгунских полков, 5 442 чел.), всего 10 195 чел. с 17 орудиями. Репнину было приказано как можно скорее двигаться к Биржи и постараться снять осаду с замка. Затем он должен был оставить в гарнизоне один или два стрелецких полка (Нечаева и Протопопова), снабдив их всеми необходимыми припасами, а сам разместиться со своими войсками на зимние квартиры в Полоцке и дальше действовать по обстановке («смотрить того над всеми»). Корпус Корсака (шляхта, рейтарский и драгунские полки) должны были попрежнему действовать вместе с обоими литовскими гетманами «вкупе до указу». Надо отметить, что избрание королем Станислава Лещинского почти никак не повлияло на внутриполитическую ситуацию в Литве. «Республиканцы» продолжали поддерживать кандидатуру короля Августа, а их главный внутрилитовский противник К. Сапега предсказуемо поддержал прошведского кандидата.

  Войска Репнина выступили от Нарвы уже 31 августа, на следующий день после подписания договора. К этому моменту в Литве из русских войск находились лишь отошедшие от Якобштадта части корпуса Б.С. Корсака, стоявшие лагерем в миле от Друи: смоленские шляхта, рейтары и драгуны, драгунский полк Сухотина и стрельцы Нечаева и Протопопова. Ещё до подхода основных сил Репнина Корсаку 19 сентября был послан царский указ идти вместе с литовскими войсками Вишневецкого и Огинского на выручку осажденного биржинского замка, но вскоре были получены известия о капитуляции гарнизона, и русские полки вернулись в свой лагерь. Здесь к ним 10 октября присоединился Репнин с конницей Ренне. После проведенного смотра смоленская конница (шляхта, рейтары и драгуны) вместе с Корсаком были 16 (5) октября отпущены со службы по домам до следующей весны, а полки Сухотина, Нечаева и Протопопова поступили под команду Репнина. На военном совете с участием литовского великого гетмана М. Вишневецкого (Огинский к этому моменту уже «уехал в деревню») союзники договорились, что русская пехота останется в Друе, а Ренне с Вишневецким проведут поиск к Биржи. Однако шведы, узнав о появлении на Двине крупных сил русских, решили 20 октября эвакуировать Биржи, разрушив предварительно укрепления и вывезя оттуда в Митаву и Ригу всю артиллерию и припасы. Вишневецкий с 2 тыс. литовцев и Ренне со своими драгунскими полками подошли к замку лишь 24 октября, уже после отхода шведов в Митаву. Союзники застали крепость частично разрушенной («шведы… все волы роскопали, а иные места подкопом вырвали и полац розбили, токмо не весь») и успели захватить лишь трех шведов (артиллерийского поручика и двух канониров) с двумя пушками и двумя бочонками пороха. От захваченного в плен артиллерийского поручика Андерса Комаровского русские получили довольно подробную информацию о составе и численности шведских войск в Лифляндии и Курляндии. По его словам, Левенгаупт с 4-тысячной Курляндской армией ушел к Митаве и планирует стать на зимние квартиры в Курляндии. О планах К. Сапеги пленный сообщил, что тот с 4-тысячной литовской армией «пошел к Вильне и будет зимовать» (на самом деле Сапега ушел на запад в Жмудь). Гарнизон Риги под командованием губернатора Фрелиха, по его сведениям, насчитывал около 4 тыс. чел. в 7 полках. Кроме этого, под команду Левенгаупта осенью 1704 г. поступили остатки полевой Лифляндской армии генерал-майора Вольмара Антона Шлиппенбаха (ок. 4 тыс. чел.). К этому времени шведское командование уже не надеялось противостоять русским войскам в Лифляндии в открытом бою и планировало ограничиться обороной хорошо укрепленных Ревеля и Пернова. Оставшиеся части Лифляндской армии оказались слишком слабы, чтобы оказывать сопротивление гораздо более многочисленным русским войскам, и было принято решение перебазировать остатки кавалерии в Курляндию под команду Левенгаупта, а сам Шлиппенбах должен был присоединиться к королевской армии в Польше.

Ян Казимир Сапега  Ян Казимир Сапега. Портрет работы неизвестного художника.

  Узнав о разделении шведов и литовцев, союзники решили атаковать более слабые войска Сапеги. Ренне с основной частью своих драгун остался у Биржи для сбора провианта и прикрытия Литвы, а Вишневецкий с литовскими войсками (ок. 2 тыс. кавалерии) и сводным отрядом в 1 200 русских драгун под командованием полковника Гебгарда Пфлуга двинулся вслед за Сапегой в Жмудь. Отряд Вишневецкого выступил из Биржи 1 ноября, и 4 ноября его авангард под командованием Заранка атаковал и разбил в Шавли новонабранный сапежинский полк подполковника Шаумана. От пленных союзники узнали, что основные силы Сапеги находятся в местечке Шкуды. Его войска насчитывали 28 литовских хоругвей, 1 500 рейтар и драгун и 600 пехоты при 6 пушках. Сам К. Сапега к этому моменту уехал в Мемель, и вместо него командование осуществляли Кжиштоф Завиша и его племянник староста бобруйский Ян Казимир Сапега. Получив подробные сведения о силах противника, Вишневецкий стремительным маршем двинулся к Шкудам и подошел необнаруженным к лагерю сапежинцев утром 11 ноября. Завиша в своих мемуарах писал, что Я.К. Сапега ушел с литовскими хоругвями накануне боя, и в его распоряжении остались лишь рейтары, драгуны и 300 пехоты. Силы Вишневецкого он оценивал в 4 тыс. литовцев и 2 тыс. русских иа самом деле — 2 тыс. и 1,2 тыс.). Бой начался атакой 10 литовскими хоругвями Вишневецкого передовых постов Завиши. Их атака была отбита, но начавшая преследование кавалерия Завиши попала под фланговый удар русских драгун и в беспорядке отошла к лагерю. Сапежинская пехота, укрывшись за рогатками, попыталась остановить атаку союзной кавалерии, но была смята и оставила позиции. Началось преследование, в ходе которого отряд Завиши был полностью разгромлен, в руки союзников попали 1 200 пленных, 6 пушек и весь обоз. Завиша после боя отошел с остатками своих сил к Митаве, а Ян Сапега, узнав о разгроме под Шкудами, поспешил уйти за Неман в Вармию. Однако, несмотря на почти полный разгром, Завиша с помощью Левенгаупта уже к концу года вновь довел численность своих войск до 1,5 тыс. чел.

  Тем временем Ренне от пленных стало известно, что Левенгаупт получил дополнительные подкрепления (кавалерия Шлиппенбаха) и теперь его силы в окрестностях Митавы достигают 12 тыс. чел. Опасаясь возможного наступления шведов, Репнин приказал Ренне оставить Биржи и отойти к нему к Полоцку. Однако вскоре выяснилось, что Левенгаупт не планирует каких-либо наступательных действий и отвел свои основные силы в Ригу, оставив в Курляндии лишь небольшие гарнизоны. Исходя из новых сведений, Репнин приказал Ренне с шестью драгунскими полками встать на зимние квартиры в Ковно. Сам Репнин с тремя солдатскими полками встал на зимние квартиры в Полоцке, а генерал-майор Шарф в середине ноября был отправлен с тремя солдатскими (Шарфа, Риддера и Дедюта) и обоими стрелецкими полками в Вильно. Еще до сражения под Шкудами русское командование начало переброску в Литву основных сил главной русской армии. Конница Большого полка фельдмаршала Б.П. Шереметева должна была занять окрестности Полоцка и прикрыть марш русской пехоты к Полоцку и Витебску. К 12 октября в окрестностях Невеля сосредоточились 8 драгунских полков и отдельный батальон, но из-за недостатка кормов Шереметев был вынужден перевести их юго-восточнее в район Витебска. Это изменение вызвало неудовольствие Петра и привело к длительной переписке с фельдмаршалом, в которой он пытался обосновать свое решение. В результате Шереметеву все-таки удалось убедить царя, и он разместил в конце ноября свою конницу на зимних квартирах в северо-восточных районах Литвы. Бригада Р. Боура (драгунские полки Р. Боура, Г. Волконского и П. Мещерского) встали в Витебске, бригада С. Кропотова (полки С. Кропотова, Н. Инфланта и В. Григорова) — в Себеже и Люцине, бригада И. Игнатьева (полки И. Игнатьева, Б. Гагарина и Г. Сухотина) — в Освее и Полоцком повете, выборный драгунский батальон Б.П. Шереметева — в окрестностях Невеля.

  Получив известия о разгроме Сапеги под Шкудами, Петр I 27 ноября послал указ Шереметеву, дождавшись заморозков («когда реки станут»), немедленно идти с бывшей под его командой кавалерией «прямо на генерала Левенгоупта в Курляндию и там над ним… поиск учинить… ибо Сапега уже побит». Численность шведских войск Петр оценивал в 8-10 тыс. чел. Шереметев получил этот указ лишь 4 декабря во Пскове и тут же сообщил Петру, что выезжает в Невель, где находилась часть его конницы, для подготовки к походу. В письме он также упомянул, что считает необходимым взять в поход несколько солдатских полков, которые находились на тот момент во Пскове. Переброска русской пехоты из-за наступления холодов затянулась, и Шереметев был вынужден вернуться обратно во Псков и лично заняться подготовкой к походу. Наконец 10 февраля 1705 г. Шереметев выступил с бригадой генерал-майора Вилима фон Швейдена (солдатские полки фон Швейдена, Дельдина, Англера, Геренка и отдельный батальон М. Шереметева) к Невелю и дальше к Витебску, куда войска прибыли 5 марта и разместились на квартиры по шляхетским и мещанским дворам. К этому моменту стало очевидно, что скоро начнутся оттепели и возможность для похода в Курляндию по зимним дорогам уже упущена. Поэтому Шереметев фактически отложил исполнение царского указа об атаке Левенгаупта и занялся переброской в Литву оставшейся русской пехоты. 19 марта из Пскова выступила бригада генерал-майора Николая фон Вердина (солдатские полки Айгустова, Мевса, Балка, Риддера и Келина), прибывшая в Витебск 5 апреля.

  В марте в Литву прибыл А.Д. Меншиков, которому было поручено провести инспекционный смотр русских войск и проверить их готовность к кампании 1705 г., а также оценить возможность все-таки провести операцию в Курляндии до наступления весенней распутицы. К этому моменту в Литве находилось уже около 30 тыс. русских войск: в Ковно 6 драгунских полков Ренне (5,5 тыс. чел.), в Вильно 5 пехотных полков Шарфа (3,3 тыс.), в Полоцке 3 пехотных полка Репнина (2,5 тыс.), в Витебске 11 солдатских полков Шереметева (11,3 тыс.), в восточных районах Литвы 9 драгунских полков и отдельный батальон (около 7,5 тыс. чел.). Осмотрев 10 марта солдатские полки в Витебске, Меншиков 15 марта прибыл в Полоцк, где состоялся военный совет с участием Репнина и Шереметева.

Георг Бенедикт Огильви  Георг Бенедикт Огильви. Гравюра работы неизвестного художника.

  К этому моменту среди русского командования обострился конфликт между фельдмаршалами Б.П. Шереметевым и Г. Огильви, являвшимися на тот момент двумя высшими генералами российской армии. Формально фельдмаршалов было трое, но Федор Алексеевич Головин в годы Великой Северной войны занимался внешнеполитическими и административными делами, руководя Посольским приказом, и войсками никогда не командовал. Аникита Иванович Репнин в 1705 г. имел чин полного генерала, а Александр Данилович Меншиков был ингерманландским губернатором и генерал-поручиком (чин генерала от кавалерии он получит лишь 11 декабря 1705 г.). Георг Бенедикт Огильви поступил на русскую службу в 1703 г. в чине генерал-фельдмаршала, заключив контракт на 3 года с обязательным условием командования отдельным корпусом либо нахождения в подчинении непосредственно у Петра I. Начав воинскую службу в 13 лет простым пикинером в австрийской армии, Георг Бенедикт дослужился к 1703 году до чина генерал-фельдмаршал-лейтенанта (соответствовал чину генерал-поручика в русской армии), зарекомендовав себя опытным и образованным офицером. Переговоры по согласованию деталей контракта затянулись, и он приехал в Россию лишь весной 1704 г. Прибыв к осадной армии под Нарву, Огильви практически сразу же, уже 27 июня, был назначен Петром I главнокомандующим находившимися там русскими войсками. Необходимо отметить, что в ходе кампаний 1701-04 гг. русские войска в Ингрии были разделены на две основные группировки, псковскую и новгородскую. Во Пскове находились основные силы под командованием Б.П. Шереметева (также данная группировка называлась «Большой полк»), а в Новгороде — полки генеральства А.И. Репнина. В 1704 г. войска Шереметева имели своей главной целью Дерпт, а Огильви получил под свое командование осадную армию под Нарвой, состоявшую на тот момент в основном из войск Репнина. После взятия Дерпта главные силы «Большого полка» были переброшены под Нарву, но остались под автономным командованием Шереметева. В октябре 1704 г. Огильви подготовил проект расписания главной полевой армии, в которой единственным командующим был обозначен он сам, а Шереметев даже не был упомянут среди генералитета. Этот вариант так и не был утвержден царем, который, видимо, на тот момент был еще не готов передать командование всей армией иностранцу. В результате осенью 1704 г. вопрос разделения полномочий и подчиненности русских фельдмаршалов так и не был решен. Шереметев продолжал напрямую командовать войсками «Большого полка», и именно его полки (три драгунские бригады и пехотные бригады Вердена и Швейдена) были введены в Литву зимой 1704-05 гг. При этом войска Репнина (бригады Ренне и Шарфа), а также зимовавшая в Нарве пехотная бригада Шонебека относились к «войскам Огильви». При фактическом объединении обеих группировок в Литве в одну полевую армию зимой-весной 1705 г. подобное разделение привело к проблемам в управлении и снабжении и породило конфликты и соперничество между двумя фельдмаршалами. В качестве компромиссного решения Петр I был вынужден своим указом от 29 февраля 1705 г. разделить их полномочия, назначив Шереметева командующим над кавалерией, а Огильви — над пехотой. Однако это решение вызвало недовольство русского генералитета (Шереметев, Репнин и Меншиков), и по результатам совета в Полоцке 15 марта Меншиков предложил царю, чтобы «конные и пехотные полки разделить пополам (между обоими фельдмаршалами — Прим. авт.), ис чего, видится мне, истинно лутче будет во всем порядок и один перед другим своих опредленных прилежнее и радетел нее учнут смотреть». Петр I был вынужден согласиться с мнением своего генералитета и 29 марта повелел оставить все «по-старому», т.е. прежнее разделение армии на самостоятельные корпуса. Также, видимо, в ходе обсуждения 15 марта поднимался вопрос возможности наступления в Курляндию, и русские генералы сошлись во мнении, что провести операцию до наступления весенней распутицы уже не остается времени и вторжение следует отложить до лета. Прямых указаний о начавшейся весенней распутице и полученных им сведениях о том, что шведы не собираются оборонять Курляндию и в случае русского наступления планируют взорвать укрепления Митавы и Бауска и отойти в Ригу.

  В это время войска Левенгаупта находились в северо-западных районах Литвы. В начале января шведский командующий уже традиционно двинулся в район Яничек, где занялся сбором продовольствия и контрибуции с окрестных местечек. Русские источники оценивали его силы в 8 тыс. шведов и сапежинцев, однако, вероятно, в его распоряжении на тот момент было не более 3-4 тыс. чел. Получив известия, что сторонники Августа готовятся созвать в Вилькомире и Расейняй (лит. Raseiniai; рус. Россиены) съезды местной шляхты, шведский командующий решил сорвать их проведение и в начале февраля встал в местечке Куршенай (рус. Куршаны; лит. Kursenai) в 30 км от Шауляя (рус. Шавли, лит. Siauliai). Об этом движении стало известно Шереметеву, который на основании сообщения литовского шляхтича предположил, что целью Левенгаупта является атака Ренне в Ковно, о чем он 21 февраля поспешил предупредить Петра I и Ренне. Тем временем шведский авангард общей численностью около 600 шведов и 800 сапежинцев под командованием подполковника Уппландского сословного драгунского полка графа Густава Адольфа Левенгаупта разместился в местечке Плунге (рус. Плунгяны; лит. Plunge). Узнав от литовцев о выдвижении шведов, Ренне послал из Ковно к Россиенам сводный отряд полковника Горбова, численностью около 1 тыс. чел. Русский отряд атаковал шведов 13 февраля и после ожесточенного боя выбил их из Плунге, заставив в беспорядке отступить к основным силам Левенгаупта. Потери Горбова составили 45 убитыми, количество раненых неизвестно. Шведские потери также не установлены, известно, что в этом бою погиб ротмистр Ниландского рейтарского полка Лоренц Хэстеку-Фортуна. Узнав о поражении своего авангарда, Левенгаупт поспешил выступить к Плунге, но русский отряд к этому моменту уже вернулся в Ковно. Следующие несколько недель шведы, по воспоминаниям Роберта Петре, провели в постоянных маршах в погоне за небольшими литовскими отрядами (в своем дневнике Петре называет их «русскими», однако в русских документах какие-либо операции в этом районе в указанное время не упоминаются). Наконец в середине марта шведы расположились в Кельме, Россиенах и Шауляе, где вновь занялись сбором продовольствия и контрибуции. К этому моменту Левенгаупт уже знал о сосредоточении в восточной Литве 40-тысячной русской группировки. Не имея точных сведений о планах русских, он принял решение отвести свои войска ближе к границе Курляндии и вызвал из Лифляндии кавалерию бывшей Лифляндской армии генерал-майора В.А. Шлиппенбаха, зимовавшую в окрестностях Риги. С учетом полученных подкреплений общая численность шведских войск в Курляндии возросла до 10-12 тыс. чел.

  К началу мая 1705 г. численность русской армии в Литве за счет пополнений и переброски дополнительных частей достигла 48-50 тыс. чел., большая часть из которых была сконцентрирована в районе Витебска. Все солдатские полки были приведены к новым единым штатам по 1 300 строевых в одной гренадерской (100 чел.: капитан, поручик, сержант, фурьер, ротный писарь, два барабанщика, два ротных денщика, четыре капрала, восемь ефрейторов, 79 рядовых гренадеров) и восьми мушкетерских (150 чел.: капитан, поручик, прапорщик, сержант, подпрапорщик, фурьер, ротный писарь, три барабанщика, три ротных денщика, восемь капралов, 12 ефрейторов, 119 рядовых) ротах. Каждый из пехотных полков имел по два 3-фунтовых полковых орудия, к которым были прикомандированы по 1-2 чина от полка артиллерии (пушкарь и фузилер/гантлангер). Описывая состояние русской пехоты, Витворт отмечал, что «пехота обучена очень хорошо» и «офицеры не могут надивиться рвению простых солдат». В то же время большая часть полков «довольно посредственно снабжена амуницией и огнестрельным оружием», кроме этого полкам не хватало боевой практики и опытных офицеров. Значительная часть полковых и ротных чинов была вооружена только холодным оружием. Согласно ведомости полка Англера, вооружение и амуницию полковых писаря и каптенармуса составляла только шпага, сержантов — алебарда и шпага, ротных каптенармусов — протазан, шпага и плечевая пороховая сума, подпрапорщиков — шпага. Драгунские полки состояли из 10 рот по 100 нижних чинов и 3 офицера в каждой. Артиллерийский полк в кампанию 1705 г. состоял из 5 (бомбардирская и 4 пушкарские) рот и насчитывал около 770 строевых, включая 10 больных и 55 прикомандированных к полковой артиллерии пехотных полков.

  В середине мая началась постепенная переброска русских войск дальше на запад. Детального плана кампании на тот момент еще выработано не было, и существовал лишь общий план постепенной концентрации основных сил русской армии на Немане для дальнейших совместных операций с польско-саксонской армией в Польше. В соответствии с ним пехота русской армии должна была быть переброшена из Витебска через Полоцк и Минск в Вильно и далее в Гродно. К 20 мая в Полоцк из Витебска прибыли 10 пехотных полков, включая оба гвардейские. Еще 3 полка бригады генерал-поручика А. фон Шонебека заняли Диену. Для прикрытия движения пехоты на случай возможной атаки Левенгаупта Шереметев должен был с двумя драгунскими бригадами (Боура и Кропотова) разместиться в районе Минска, а бригаду Игнатьева отправить к Ренне на Неман. В таком состоянии находились русские войска в Литве, когда к армии в середине июня прибыл Петр I. 26 июня в Полоцке состоялся военный совет, на котором был определен план дальнейших действий. Пехота русской армии под командованием Огильви должна была через Минск и Вильно двинуться в Гродно, где разместиться на зимние квартиры на укрепленных позициях, похода в Польшу в 1705 г. не планировалось. Со стороны Польши и Жмуди прикрытие переброски пехотных колонн должен был осуществлять Ренне и саксонская кавалерия генерал-лейтенанта Отто Рейнгольда Пайкуля, находившаяся на Буге. Для обеспечения безопасности северного фланга и линий коммуникаций через Литву выделялся отдельный корпус под командованием Б.П. Шереметева, которому поручалось с отдельным корпусом двинуться в Курляндию и разбить армию Левенгаупта в полевом бою, не дав ей отойти в Ригу. С учетом упомянутого ранее конфликта среди русского командования подобное разделение позволяло на время сгладить ситуацию.

авторы статьи В.С. Великанов, С.Л. Мехнев
книга серии «Ратное дело» (2016)

назад      в оглавление      вперед

Курляндская операция 1705-1706 гг.
и сражение при Гемауэртгофе

Поделиться: