Курляндская операция 1705-1706 гг. и сражение при Гемауэртгофе. Курляндский поход Б.П. Шереметева (июль 1705 г.)

  Через два дня после военного совета, 28 (17) июня, Шереметев получил от Петра I инструкцию на предстоящий поход, в которой прямо предписывалось «искать с Божьей помощью поиск над неприятелем, а имянно над генералом Левенгауптом». Для этого Шереметев должен был отрезать шведской армии пути отхода в Ригу и навязать ей полевое сражение. Если же Левенгаупт будет уклоняться от боя и попытается отойти в Польшу, то Шереметев должен был, действуя совместно с отрядом Ренне в Ковно и саксонцами Пайкуля на Буге, окружить и уничтожить шведский корпус. Если же шведский командующий решит занять оборону в Митаве или Бауске, тогда «оные города облокировать, и тотчас писать сюда (т.е. Петру I. — Прим. авт.)» за подкреплениями и осадной артиллерией. В тот же день Шереметеву была дана еще одна отдельная инструкция, в которой русским войскам в ходе марша в Курляндии предписывалось под страхом смерти «никакого разоренья и озлобления Курляндчикам не делали, и не озлобляли, и ничего не брали, разве по нужде крайней, провианту». Данная инструкция была связана с тем, что территория Курляндии рассматривалась как временно оккупированная шведами союзная территория, в отличие от шведских провинций Лифляндии и Эстляндии, где ранее вели боевые действия русские войска. В целом, как видно из данных Петром I инструкций, российское командование не сомневалось в успехе операции и было уверено, что ему удастся отрезать и уничтожить немногочисленную Курляндскую армию. Ранее в Лифляндии такие операции Шереметеву неизменно удавались.

Борис Петрович Шереметев  Борис Петрович Шереметев. Гравюра работы неизвестного художника.

  Командующий русским корпусом Борис Петрович Шереметев (1652-1719) был на тот момент наиболее опытным и успешным русским военачальником. Он происходил из одного из наиболее древних и знатных боярских родов и начал придворную службу в 13 лет. С 17 лет он уже участвует в военных походах и в 29 лет (в 1681 г.) назначается младшим воеводой, а в 1682 г. получает боярский титул. В 1680-90-х гг. он постоянно служил на татарской границе и участвовал в 1-м и 2-м Крымских походах. В 1695 г. он как белгородский воевода руководит армией, осадившей и успешно взявшей турецкую крепость Казикермень на Днепре. В 1697-99 гг. Шереметев совершил путешествие по Западной Европе (был в Польше, Австрии, Италии, на острове Мальта), выполняя различные дипломатические поручения Петра I, и стал кавалером Мальтийского ордена. Великая Северная война началась для Шереметева с не совсем удачных действий в Нарвском походе 1700 г., где он командовал поместной конницей. Но уже в декабре 1700 г. он был назначен командующим русскими войсками в районе Пскова, оставившими в 1701-1704 т.н. «Большой полк» — главную русскую полевую армию. В феврале 1701 г. он был произведен в чин полного генерала, став фактически главнокомандующим русскими войсками в Прибалтике. Под его руководством русская армия провела не вполне удачные приграничные бои в сентябре 1701 г., но уже в декабре того же года ему удалось добиться первого крупного успеха русской армии в этой войне — разгромить шведскую Лифляндскую армию генерал-майора Вольмара-Антона Шлиппенбаха в сражении при Эрестфере. В следующем году он вновь разгромил Шлиппенбаха при Гуммельсгофе, произвел опустошительный рейд по северной Лифляндии и взял штурмом Мариенбург, а затем формально руководил осадой Нотебурга. В 1703 г. Шереметев участвовал во взятии Ниена и Копорья, а в августе-сентябре прошел с опустошительным рейдом по Эстляндии и северной Лифляндии. Кампания 1704 г. ознаменовалась для Шереметева взятием Дерпта и участием в нарвской осаде. Его отличительными чертами, которые отмечались всеми современниками, были осторожность, умение концентрировать свои войска и создавать численное преимущество для нанесения главного удара.

  Заместителем Шереметева был генерал-поручик барон Георгий-Густав Фабианович фон Розен, в 1690-х гг. служивший в чине генерал-майора в датской армии в Венгрии. В 1703 г. он согласился поступить на русскую службу с повышением в чине, но в Россию прибыл лишь весной 1705 г., и это было его первое служебное назначение. Также в команде Шереметева находился один из наиболее ярких петровских генералов — Родион Христианович Боур. Детали его биографии до поступления на русскую службу до сих пор точно не известны. Он родился в 1667 г. в Голштинии и воинскую службу начал в шведской армии. В 1690-х он служил рядовым в роте ротмистра Отто Цоге в Эстляндском рейтарском полку в Прибалтике, затем при до конца не выясненных обстоятельствах поступил на саксонскую службу. В августе 1700 г. Боур явился к дерптскому коменданту Шютте и сообщил, что он служил рейтарским ротмистром в саксонской армии, но был вынужден оставить службу из-за дуэли с сослуживцем и хотел бы поступить на шведскую службу. В подтверждение своей лояльности он предоставил шведскому коменданту сведения о составе саксонской армии под Ригой и план захвата в плен польского короля Августа. Шютте, видимо, решил перепроверить сведения Боура и отправил его в Нарву (на тот момент между Россией и Швецией был мир, и осада крепости еще не началась). 30 сентября 1700 г., когда к Нарве подошли русские войска, Боур под предлогом прогулки выехал из крепости и явился к русскому командованию, заявив, что является саксонским агентом. Его слова были подтверждены находившимися при русской армии саксонскими генералами Аллартом и Ланге. Осенью 1700 г. Боур отбыл обратно к королю Августу с дипломатическими письмами от Петра I, но летом следующего года он вновь вернулся в Россию уже в чине майора и попросил принять его на русскую службу. Его просьба была удовлетворена, и в августе 1701 г. он был принят на службу в чине полковника драгунского полка. В дальнейшем в 1701-1704 гг. он неоднократно отличался в многочисленных боях, и в июне 1705 г. был произведен в генерал-майоры. Пехотой корпуса Шереметева командовал генерал-майор Иван Иванович Чамберс. Он родился в Москве в 1650 г., но о начальном периоде его жизни и карьеры известно немного. В 1693 г. он был назначен полковником Семеновского полка и участвовал с ним в Кожуховском, обоих Азовских и первом Нарвском походе. В конце 1700 г. за отличия при Нарве он был произведен в генерал-майоры и участвовал в сражении при Эрестфере, осадах и взятии Нотебурга и Ниена, а также сражении при реке Сестре. В конце 1703 г. стал кавалером ордена Андрея Первозванного (под номером 9). В следующем 1704 г. участвовал во взятии Нарвы.

Родион Христианович Боур  Родион Христианович Боур. Портрет неизвестного художника.

  В состав корпуса Шереметева, выделенного для Курляндского похода, вошли три драгунские (Боура, Кропотова и Игнатьева) и одна пехотная (Шонебека) бригады, а также Выборный шквадрон Шереметева и иррегулярная конница. Местом сбора войск была определена Друя. Все драгунские бригады, назначенные в корпус Шереметева, состояли из трех полков каждая. Бригада генерал-майора Родиона Христиановича Боура состояла из драгунских полков Р. Боура (32 офицера, 740 урядников и рядовых), Григория Волконского (30 офицеров и 836 урядников и рядовых) и Петра Мещерского (30 офицеров и 859 урядников и рядовых). Бригада полковника Семена Ивановича Кропотова — драгунские полки С.И. Кропотова (34 офицера и 890 урядников и рядовых), Николая Инфланта (29 офицеров и 782 урядника и рядовых), Василия Григорова (32 офицера и 899 урядника и рядовых). Бригада полковника Ивана Артемьевича Игнатьева — драгунские полки Игнатьева (32 офицера и 898 урядников и рядовых), Григория Сухотина (30 офицеров и 464 урядника и рядовых), Богдана Гагарина (26 офицеров и 446 урядников и рядовых). Все драгунские полки были сформированы в 1701-02 гг. и имели значительный боевой опыт, полученный в кампаниях 1701-04 гг. Большинство из них состояло из 10 рот по 100 нижних чинов при 3 офицерах, но в полку Боура имелась одиннадцатая гренадерская рота. Выборный шквадрон (батальон) Б.П. Шереметева был сформирован в 1702 г. из лучших драгун полков, бывших в его команде, и состоял из 5 рот (12 офицеров и 450 урядников и рядовых) под командованием подполковника Иуды Васильевича Болтина. Всего согласно военно-походному журналу Шереметева драгунские полки и шквадрон в походе насчитывали 7 511 чел.: «Всего вышеписанных полков было в походи во время баталiи генерал-лейтнант 1 ч., генерал-маеор 1 ч., полковников 8 ч., подполковников 10 ч., маеоров 9 ч., капитанов 60 ч., порутчиков 88 ч., квартермейстров 10 ч., отъютантов 10 ч., прапорщиков 92 ч., и того 289 ч., урядников и рядовых драгун 7.222 человека». Согласно опубликованной Волынским ведомости Шереметева от 14 (3) июля в корпусе насчитывалось 7 378 чел. урядников и драгун, из них в различных командировках (в т.ч. при обозах) числилось 702 чел. Нам более достоверной кажется вторая цифра. Также во всех полках и шквадроне имелось по одной 18-фунтовой (полупудовой) гаубице, изготовленной в 1701-02 гг. на Московском пушечном дворе (длина ствола 125,46 см, калибр 153 см, вес 1 216 кг). О русских драгунах Витворт писал, что «в царской армии собственно кавалерии нет… сомнительно, чтобы они (русские драгуны. — Прим. авт.) в правильном бою смогли устоять против шведских кирасир, которые имеют значительное преимущество перед ними, так как снабжены и лучшими лошадьми, и лучшим оружием». Датский посланник Грунд, описывая русскую кавалерию, упоминал, что «все их лошади — татарские и слишком горячи и дики, чтобы можно было сидя на них применять огнестрельное оружие, а саблей русские всегда предпочитают рубить, а не колоть, из-за чего шеренга раскрывается, и эскадроны легко могут быть опрокинуты». Иррегулярная конница под командой полковника Воейкова насчитывала 50 чугуевских калмык и 250 уфимских татар, всего 300 чел.

  Пехотная бригада генерал-поручика Адама фон Шонебека по спискам состояла из 4 полков, но к середине июня в Диене находились лишь три солдатских полка, а сам Шонебек с четвертым полком своей бригады (Буша) в это время все еще находился в Нарве. В его отсутствие командование бригадой было поручено упомянутому выше генерал-майору Ивану Ивановичу Чамберсу. По состоянию на 4 июня 1705 г. в полку Шонебека насчитывалось 1 092 строевых (включая 26 офицеров и 1 066 урядников и рядовых), Ланга — 1037 (23 и 1 014), Повиша — 1 022 (23 и 999), всего — 3 151 (72 и 3 079). Из этого числа в Друе с обозами были оставлены два офицера и 193 нижних чина, т.е. в поход выступило около 2 950 чел. Для ускорения марша планировалось, что пехота будет посажена на лошадей («чтоб ни единого пешего не было»). Однако учитывая постоянное ожидание Шереметевым в ходе похода отставшей пехоты, вероятно, либо это не было реализовано, либо пехота передвигалась на телегах. Каждый из солдатских полков имел по 2 бронзовые 3-фунтовые пушки, изготовленные в 1701-05 гг. на Московском пушечном дворе (длина ствола 142 см, калибр 76 см, вес 330 кг).

  Таким образом, корпус Шереметева насчитывал около 7 тыс. драгун (за вычетом командированных 700 драгун и при них около 30 офицеров), 3 тыс. пехоты и 300 нерегулярной конницы — всего с учетом свиты и прочих около 10 400 чел. при шести 3-фунтовых пушках и 10 гаубицах.

  В распоряжении генерал-майора А. Левенгаупта в середине июня 1705 г. находилось около 11-12 тыс. чел. Непосредственно полевая Курляндская армия насчитывала по состоянию на 11 июня 1705 г. 8 869 чел., в т.ч. 685 больных: пехота 4 111 чел. (вкл. 504 больных), 2 447 рейтар (вкл. 75 больных и 160 бесконных) и 2 311 драгун (106 и 273). В гарнизоне Митавы находились две роты Хельсингского пехотного полка, Бауске — две роты Нерке-Вармландского, Либавы — две роты Смалландского полка и несколько рот драгун. Кроме этого, часть кавалерии находилась в различных посылках и на аванпостах. Казимир Сапега в мае 1705 г. с большей частью своих войск ушел из Жмуди в Польшу для встречи с новым польским королем Станиславом, оставив в Курляндии лишь несколько польских (валашских) и литовских хоругвей общей численностью около 300 чел. под командованием маршалка Беллевича. Также под командой Левенгаупта была драгунская добровольческая рота капитана Лоренца, и он мог рассчитывать, как и в предыдущие годы, на подкрепления от рижского губернатора Фрелиха.

Табель численности Курляндской армии по состоянию на 11 июня 1705 г.
Табель численности Курляндской армии по состоянию на 11 июня 1705 г.
Линчёпингская епархиальная библиотека (Linkopings Stift sbibliotek). Фотокопия.

  Пехоту Курляндской армии составляли 4 полка индельты: Хельсингский (полковник Горан Йохан Кнорринг, бывший также комендантом Митавы), Уппландский третьеочередной полк (также назывался по имени шефа — Левенгаупта, фактически полком командовал подполковник Йохан Ментцер), Нерке-Вармландский третьеочередной (командир полка полковник Нильс Поссе 23 февраля 1705 г. был назначен комендантом Гетеборга, и фактически полком командовал подполковник Матиас Густав Сталь фон Голштейн, бывший также комендантом Бауска) и Смалландский третьеочередной полк (командир — полковник Пер Банер; он заболел осенью 1704 г. и был отпущен на лечение в Швецию, в его отсутствие полком командовал подполковник Отто Эренберг). Каждый из полков имел стандартную организацию в 8 рот, штатной численностью по 161 чел.: 3 офицера, 5 унтер-офицеров, 3 музыканта, 6 капралов и 144 рядовых (включая 12 гренадер, 84 мушкетера и 48 пикинер). В реальности пехотные роты Курляндской армии насчитывали в строю 100-140 чел. По указу от 8 января 1701 г. во всех полках индельты должно было быть введено двойное количество ротных офицеров, однако, судя по табели Синклера, данная мера в Курляндской армии была реализована только в Хельсингском полку. В зимнем походе 1704-05 гг. в Литву в составе войск Левенгаупта также находился сводный полк рижского гарнизона под командованием полковника Рижского губернаторского полка Йохана Адольфа Клодта, но он в начале мая вернулся в Ригу.

  Основу кавалерии Левенгаупта составляли полки бывшей Лифляндской армии. Все они понесли серьезные потери в кампании 1701-04 гг. и, несмотря на подкрепления, имели численность ниже штатной. Под командой Левенгаупта находились части следующих рейтарских полков (возможно, отдельные роты были оставлены в Лифляндии): Абосского (подполковник Генрих Йохан Шуман), Карельского (полковник Герман Йохан Бурхаузен), Ниландского (полковник Дидрик Фридрих Паткуль) и Северо-Сконского индельты, а также Лифляндского (полковник Габриэль Горн) и Эстляндского Адельсфанов и рота Шведского Адельсфана. Штатная численность рейтарского полка составляла 8 рот по 140 чел. в каждой: 6 офицеров (число офицеров должно было быть удвоено, аналогично пехоте), 2 квартирмейстера, 6 капралов, трубач и 125 рядовых. В реальности большинство рейтарских рот в Курляндии в 1705 г. насчитывали около 100 рядовых. Полки «адельсфан» («дворянского знамени») первоначально представляли собой дворянское ополчение определенной провинции, но уже в середине XVII в. личная воинская повинность для дворян была заменена на выставление и содержание рейтар по определенной норме, и эти полки фактически превратились в обычные провинциальные полки индельты. Драгуны насчитывали два драгунских полка, Уппландский сословный (полковник Андерс Веннерстедт) и Лифляндский вербованный полковника Густава Карла Шрейтерфельда и 4 отдельных батальона (эскадрона) — Финского сословного (подполковник Бенгт Фабиан Цоге фон Мантеффель), Лифляндского (подполковник Магнус Бромсен) и Эзельского (подполковник Якоб Кульбарс) земельных и Лифляндского вербованного подполковника Георга Рейнхольда Скога. Одной из форм рекрутской повинности в Швеции было выставление фермерами-арендаторами королевских земель и представителями духовенства т.н. «земельных» (для арендаторов) или «сословных» (для духовенства) драгун по правилам, аналогичным индельте. Драгунский полк должен был состоять из 8, а батальон — из 4 рот по 75 нижних чинов, но могли быть исключения. Например, Эзельский лант-драгунский эскадрон в 1704 г. состоял из 5 рот по 61 чел. в каждой: капитан, лейтенант, корнет, фельдфебель, сержант, фурьер, писарь, квартир-мейстер, оружейник, 2 барабанщика, 4 гренадера и 46 драгун. Формирование вербованного полка Шрейтерфельда к середине июня еще не было окончательно завершено, и в его составе имелось 200 бесконных рекрут.

  В конце июня Левенгаупт с кавалерией находился в районе Цагарена (Szagarren; Жагоры), где занимался традиционным сбором продовольствия и фуража в приграничных литовских районах, а большая часть пехоты стояла лагерем у Митавы. Концентрация крупных русских сил в Полоцке не осталась незамеченной шведским командованием. По полученным от лазутчиков сведениям, русские собирались атаковать Ригу и планировали осуществить переброску войск и артиллерии на речных судах по Двине. В Риге немедленно были начаты работы по починке городских укреплений и подготовке к отражению возможной русской атаки. Для помощи в ремонте укреплений из Митавы в Дюнамюнде 30 июня были отправлены по 4 роты Хельсингского и Уппландского третьеочередного полков с подполковниками Брюкнером и Менцером соответственно.

Вид митавского замка
Вид митавского замка.
Гравюра неизвестного художника

  Шереметев покинул Полоцк 8 июля и через Дисну 10 июля прибыл в Друю, где к этому моменту собрались бригады Боура и Кропотова и пехота Чамберса. Не дожидаясь подхода Игнатьева, Шереметев выступил 12 (1-го) июля в поход. Целью русского командующего было как можно скорее выйти левым берегом Двины к Риге и отрезать пути отхода шведской армии Левенгаупта, которая, по имевшимся сведениям, находилась где-то южнее Митавы. Волынский в своей работе высказал предположение, что русский корпус двинулся по маршруту Бреславль — Динабург — Якобштадт — Оникшты. Мы считаем, что маршрут войск Шереметева пролегал немного иначе: Бреславль — Динабург — Оникшты — Векумнеке — Вале и далее на Ригу. Дорожная сеть в Курляндии в начале XVIII в. пролегала примерно так же, как и в наше время, и предложенный Волынским вариант через Якобштадт к Оникштам означал бы значительный крюк. Известно, что 14 июля Шереметев прибыл сосновными войсками своего корпуса в Оникшты, где для ускорения движения оставил часть обоза под охраной двух рот полка Шонебека. В тот же день он продолжил марш на северо-запад, имея в авангарде драгунский полк Петра Мещерского и иррегулярную конницу. Из Оникшт Шереметевым было отправлено несколько разведывательных партий к Якобштадту и Нойштадту. Отправленный к Нойштадту с ротой драгун Григорова и курскими калмыками майор Яков Полонский занял 17 июля город, захватив там шведского поручика Петра Рестарта и девять драгун из драгунского батальона Бромзе, посланных для сбора лошадей и подвод. Пленные сообщили, что Левенгаупт с 10-тысячным («при нем войска конницы и пехоты с 8.000, да из Риги к нему ж пришло пехоты 2.000 человек») корпусом пошел от Митавы на юг в Литву. На следующий день, 18 июля, в Нойштадт прибыл сам Шереметев. Полученные сведения внесли корректировку в первоначальные планы русского командования. Возникла угроза, что Левенгаупт пойдет в Литву и дальше в Польшу на соединение с главной королевской армией. В этом случае, в соответствии с полученными перед началом похода инструкциями, Ренне должен был сдерживать движение Левенгаупта, а Шереметев — нагнать и атаковать противника. Шереметев немедленно известил Петра I о возможной опасности шведского наступления на Ренне в Ковно («чтоб безвестно непрошли на Рена») и принял решение немедленно повернуть на запад к Бауску. Этим маневром Шереметев надеялся отрезать шведскую армию от Митавы и в случае необходимости оказать поддержку Ренне.

  Тем временем шведское командование довольно быстро разобралось с реальными планами русских. Левенгаупт уже 10 июля писал Карлу XII, что согласно полученным им от лазутчиков сведениям, русская армия планирует двинуться из Полоцка в Польшу, а в северной части Литвы будет оставлен отдельный корпус около 10-12 тыс. чел. В связи с этим шведский командующий отозвал отправленные в Дюнамюнде пехотные части и сам запросил подкреплений у рижского губернатора Фрелиха. Откомандированные роты Брюкнера и Менцера вернулись в Митаву 16 июля, и вместе с ними прибыл также сводный полк рижского гарнизона (около 1 000 чел.) под командованием полковника Бьернеборгского полка Берндта Отто Стакельберга. Здесь они занялись починкой городских укреплений и замка. 19 июля Левенгаупт получил известия о появлении русских отрядов у Якобштадта и Нойштадта и сразу же отдал приказ всем своим отрядам собраться у Цагарена. Стакельберг, принявший командование над митавской пехотой, выступил в тот же день, 19 июля, усилив перед уходом гарнизон Митавы двумя ротами Уппландского полка. Сам Левенгаупт, не имея точных сведений о планах Шереметева, решил оставаться на месте, ожидая дальнейших шагов противника.

  Тем временем Шереметев от Балле повернул на запад и, пройдя севернее Бауска, встал лагерем 22 июля у урочища Мезотен на реке Аа, ожидая подхода отставшей на марше пехоты. Мезотен находится примерно в 10 км к северо-западу от Бауска и 40 км к юго-востоку от Митавы, отсюда русские могли как пойти на северо-запад к Митаве, так и продолжить марш на запад к Гемауэртгофу и Жагорам. Вечером того же 22 июля Шереметев отправил к Митаве отряд генерал-майора Боура с приказом добыть актуальные сведения о местоположении и численности войск Левенгаупта. В отряд вошли по 200 человек из драгунских полков Боура, Мещерского, Волконского, Кропотова, Инфланта, Григорова, Игнатьева и чутуевские калмыки — всего 1 450 чел. Шведский гарнизон Митавы под командованием полковника Хельсингского полка Кнорринга насчитывал 592 чел.: 300 из Хельсингского, 280 из Уппландского третьеочередного Левенгаупта и 12 артиллеристов. Большая часть шведов квартировала в городе, в укрепленном замке находилась лишь рота пехоты. Несмотря на наличие сведений о движении Шереметева в Курляндию, шведский комендант считал, что русские войска находятся «где-то в районе Двины», и не предпринял никаких дополнительных мер предосторожности.

  Боур подошел к Митаве на рассвете 23 июля и с ходу атаковал город. Русская атака оказалось полной неожиданностью для шведского гарнизона, и русские легко уничтожили передовой дозор: «как начал быть свет, спеша драгуны, пришли к посаду, где была неприятелская рота на карауле, и розорвав рогатки, тое роту збили и пошли тем посадом до валу земляные крепости». На улицах Митавы начался беспорядочный бой, шведы не смогли организовать сопротивление и были легко уничтожены: «на улицах, где утвержены были рогатки и поставлены пушки, и в полатах у курлянчиков заведены были салдаты, откоторых войска стрелбою нашим чинилас некоторая пакость, милостию Божиею тех неприятельских людей побили и мало что не всех в труп положили и в реке потопил». Квартировавший в городе шведский комендант Кнорринг бежал в замок, переодевшись в гражданскую одежду. Гарнизон замка успел закрыть ворота, и русские не стали тратить время и силы на его атаку. Около полудня Боур, собрав пленных и трофеи, ушел из Митавы к Мезотену.

  По шведским данным, их потери составили 274 чел., из них погибли 187, попали в плен к русским 85. Согласно русским источникам, в плен попали 75 шведов: «3 капитана (Хельсингского полка Шварц и Русберг, Левенгаупта — Швенгхейм. — Прим. авт.), 3 лейтенанта, 1 фелтфебель, 1 ундер афицер, 3 фурьера, 3 капрала, 1 провиантский писарь, 3 ротных писаря, 52 солдата, 3 барабанщика, 1 пушкарь». Кроме этого, трофеями русских стали «2 пушки полковых 3-х фунтовых, при которых на станках утвержены с обе стороны по мартирцу, что картечами стреляют; 8 знамен пехотных Швеция розных цветов, знамя драгунское тавтяное (в письме Шереметева Меншикову от 24 (13) июля уточнено, что драгунское знамя — красное. — Прим. авт.) и при них барабаны». Русские потери составили 10 драгун убитыми и один капитан и 31 драгун ранеными.

Схема 1-го Курляндского похода Б.П. Шереметева, июль 1705 г.
Схема 1-го Курляндского похода Б.П. Шереметева, июль 1705 г.

  К 23 июля основные силы шведов собрались в лагере у Цагарена (Жагоры), ожидали лишь подхода отряда Эренберга из Либавы. Около полудня в шведский лагерь из Митавы с сообщением о русской атаке примчался офицерский слуга, который сумел во время боя перебраться через городской вал и проскакать в большой спешке 45 километров до Жагор. Не имея точной информации, что это — простой рейд или внезапный штурм города, — Левенгаупт принял решение немедленно со всей кавалерией идти на выручку гарнизона. Стакельберг должен был со всей пехотой, не дожидаясь подхода Эренберга, также как можно скорее идти через Гемауэртгоф к Митаве. Левенгаупт прибыл в город около 4 часов дня, когда русский отряд уже успел отойти. О планах и местонахождении русских не было никаких точных известий, и вечером того же дня Левенгаупт, опасаясь быть отрезанным русскими от своих основных сил, выступил из Митавы обратно. Тем временем шведская пехота под командованием полковника Стакельберга совершила 20-километровый марш из Жагор к Гемауэртгофу и вечером 23 июля расположилась лагерем в лесу западнее этой мызы. Кавалерия Левенгаупта, пройдя дождливой ненастной ночью около 30 км до Гемауэртгофа, прибыла в лагерь утром следующего дня, 24 июля. На следующий день, 25 июля, к армии наконец присоединился Эренберг с пехотой и драгунами из Либавы. Все силы Левенгаупта были собраны вместе.

  Тем временем отряд Боура, выйдя из Митавы днем 23 июля, соединился с Шереметевым у Мезотена лишь утром следующего дня, 24 июля. Взятые в Митаве пленные сообщили, что Левенгаупт все еще находится в районе Жагор, и Шереметев принял решение продолжить марш на запад к Гемауэртгофу, надеясь отрезать шведскую армию от Митавы. Однако немедленно выступить русские не смогли из-за задержки пехоты Чамберса, прибывшей только к вечеру того же дня. Выступление из лагеря у Мезотена было отложено на утро 25 июля.

  Итак, 25 июля все силы противников были в сборе, находясь на расстоянии одного перехода (около 30 км) друг от друга: шведы — у Гемауэртгофа, русские — у Мезотена. Войска отдыхали, военачальники обеих сторон держали совет и определяли план дальнейших действий.

авторы статьи В.С. Великанов, С.Л. Мехнев
книга серии «Ратное дело» (2016)

назад      в оглавление      вперед

Курляндская операция 1705-1706 гг.
и сражение при Гемауэртгофе

Поделиться: