Курляндская операция 1705-1706 гг. и сражение при Гемауэртгофе. Второй Курляндский поход и взятие Митавы и Бауска (август — сентябрь 1705 г.)

  В Биржи русские войска смогли наконец передохнуть и привести себя в порядок. Сразу же после проведенного смотра Шереметев отправил 30 июля Петру I со своим генерал-адъютантом Лукой Чириковым подробную отписку о случившемся сражении и понесенных обеими сторонами тяжелых потерях. Причиной поражения русский командующий назвал «несчастливый случай, которой учинился от недоброго обучения драгун», имея в виду эпизод боя, когда драгуны Боура вместо того, чтобы продолжить успешную атаку на правом фланге, принялись грабить обоз и дали возможность шведам восстановить свои порядки. Не дожидаясь ответа от царя, Шереметев, дав своим войскам двухдневный отдых, покинул из-за недостатка продовольствия и фуража Биржи. Сам он выступил с кавалерией к обозу, оставленному в Оникштах, а пехоту Чамберса с митавскими трофеями (две пушки и знамена) отправил в Вильно. В пути его нагнал Чириков с ответным письмом Петра I от 3 августа, в котором царь приказал Шереметеву оставаться с войсками у Биржи и как можно скорее отправить разведывательную партию, чтобы уточнить состояние шведской армии. Также он велел провести следствие в отношении беглецов, покинувших поле боя. Однако Шереметев решил продолжить марш к Оникштам, а для объяснения причин своего отхода и более детального рассказа о сражении при Гемауэртгофе отправил с ответным письмом Боура.

  Шереметев пришел в Оникшты 5 августа, где занялся приведением в порядок потрепанных драгунских полков. На следующий день к нему прибыл курьер от Петра I с письмом, в котором царь ободрял командующего: «не изволте о бывшем нещастии печальны быть [понеже всегдашняя удача много людей ввела в пагубу], но забывать и паче людей ободривать». Также царь сообщал, что по полученным им сведениям «Левенгоупт великой урон имеет и пошел к Риге», и Шереметев должен был как можно скорее отправить разведывательную партию для проверки этой информации. Посланные им в Курляндию партии сообщили, что Левенгаупт получил подкрепление в 400 чел. пехоты из состава рижского гарнизона и его войска у Митавы насчитывают «конницы и пехоты слишком 5 000, при них же и пушки».

Схема Второго Курляндского похода в августе-сентябре 1705 г.
Схема Второго Курляндского похода в августе-сентябре 1705 г.

  Тем временем, получив подробные сведения о сражении при Гемауэртгофе и слабости шведских войск, Петр I принял решение как можно скорее попытаться вновь атаковать и уничтожить Левенгаупта до того, как он сможет оправиться после потерь и получить подкрепление. Новое наступление предполагалось вести по двум направлениям: Шереметев вновь должен был попытаться отрезать шведскую армию от Риги маршем вдоль Двины, а свежие войска Репнина и Ренне — с юга через Кейданы к Митаве нанести главный удар. Приказы войскам были отправлены 11 августа, при этом первоначальный план операции не предусматривал взятия курляндских крепостей, т.к. соответствующих указаний о подготовке и отправке тяжелой артиллерии, необходимой для ведения их осады, сделано не было. Британский посланник Витворт указывает, что автором августовского плана был фельдмаршал Огильви: «царь, по совету Огильвия, лично выступил с 13 лучшими батальонами с целью подкрепить Шереметева и совсем вытеснить шведов из Курляндии; признано необходимым достигнуть этого результата прежде, чем главные силы русской армии двинутся куда бы то ни было». Косвенно на это указывает и письмо Огильви царю от 14 августа, в котором он уточня ет задачи для войск, в частности определяет главной целью для Шереметева захват мостов через Двину у Риги, для чего предлагает послать легкую конницу от Полоцка по правому берегу Двины, а затем взять Митаву и Бауск.

  Боур с царским указом, содержавшим инструкции к новому походу, вернулся к Шереметеву 13 августа. Учитывая понесенные при Гемауэртгофе потери, Петр, с одной стороны, приказал ему «как возможно скорее итить и отрезать неприятеля от Риги», но при этом избегать прямых столкновений: «отрезав, отнюдь бою не давать, но на переправах держать, и если сильно захотят перейти, то закопать перед собою (укрепиться в полевых укреплениях. — Прим. авт.)». Отдельно царь обратил внимание на необходимость держать войскам строй и соблюдать в бою строгий порядок и дисциплину: «отнюдь бы не скакать за неприятелем, хотя оной бежать будет, но шагом или по нужде малой грудью, под смертью же». Численность и организация корпуса Шереметева по сравнению с июльским походом практически не изменилась. На место погибших при Гемауэртгофе полковников были назначены новые полковые командиры: в полк Семена Кропотова — генерал-поручик Розен, Ивана Игнатьева — полковник Магнус Нетлергост, Григория Сухотина — Антон Дюмонт. Вместо отпущенного в Москву подполковника Иуды Болтина Выборный шквадрон Шереметева принял подполковник Яков Шамордин. Восполнить понесенные полками потери в личном составе полностью не удалось. До момента повторного выступления в Курляндию к Шереметеву успела прибыть 11 августа только одна рекрутная партия майора И. Кропотова в составе 14 офицеров и 425 драгун из бывших смоленских рейтар и драгун, почти полностью (415 чел.) пошедшая на доукомплектование полка Сухотина-Дюмонта. Зная о наличии у шведов артиллерии, осторожный Шереметев в своем письме Петру I, отправленному перед выступлением, спрашивал: «если неприятель с пехотою и с пушки… пойдет на нас всею силою своею, с фузеями против пушок как будем управлятца?». Но восполнить полковую артиллерию в своих полках он так и не успел. По его просьбе Брюс отправил 10 августа (30 июля) к нему пять 3-фунтовых пушек с необходимыми припасами (500 ядер, 250 картечных зарядов, 24 пуда пороха и др.), но они не успели прибыть до его выступления. В итоге, за вычетом отправленных в Полоцк раненых и командированных, корпус Шереметева насчитывал 6 629 чел.: «в шквадроне и драгунских полках 6 389, калмыков 20, уфимцов и башкирцов 220». С этими силами он выступил 14 августа во второй Курляндский поход.

  Уже на следующий день, 15 августа, Шереметев получил отправленное ранее письмо от царя, в котором ему предписывалось как можно скорее идти напрямую к Риге («в бок гораздо не занимать»), а также вызвать на усиление пехоту Чамберса. В тот же день Шереметев отправил Чамберсу приказ о скорейшем выступлении на соединение с драгунскими полками. Пехотные полки его бригады после Гемауэртгофа были серьезно переформированы. Большинство оставшихся в строю пехотинцев были к 17 августа сведены в один полный полк («выбрано в Лангов Полк: афицеров 27, урядников и салдат 1 259»), а в двух оставшихся полках Повиша и Шонебека осталось по неполному батальону (250-300 чел. в каждом). Всего в 4 батальонах Чамберса насчитывалось 1,8-2 тыс. чел., с которыми он выступил не позднее 18 августа из Вильно к Биржи.

  Кроме корпуса Шереметева для второго курляндского похода были также задействованы пехота Репнина и драгуны Ренне. Отряд Ренне, находившийся в Ковно, состоял из 6 драгунских полков (Карла Эвальда Ренне, Гебгарда Пфлуга, Ивана Горбова, Афанасия Остафьева, Александра Волконского и фон Шауенбурга) общей численностью около 4,5 тыс. чел. Получив приказ о походе в Курляндию 12 августа, Ренне выступил уже на следующий день, и через 2 дня его драгуны были в Кейданах, а 17-го в Посволе, в 4 милях от Биржи. Корпус Репнина был собран из лучших и наиболее боеспособных частей главной армии, находившихся в Вильно. В его состав включили 13 батальонов: три батальона Преображенского полка («бамбандиров, гранодеров и салдат 2 168, заротных 185»), два — Семеновского («1 487, Заротных 139»), два — Ингерманландского (1 300), по одному Шереметева, Огильви, фон Швейдена, Айгустова, Николая Балка и Бутырского («А в досталных 6 баталионах урядников и салдат 4 200 человек»). В сводные батальоны были отобраны лучшие старые солдаты, всего этот корпус насчитывал 9 146 солдат и 324 нестроевых. Репнин выступил из Вильно 13 августа, но его марш проходил медленнее, и он лишь к 21 августа подошел к Биржи. Вместе с Репниным из Вильно выехал и сам Петр I, решивший лично возглавить войска во 2-м Курляндском походе. Таким образом, всего русские войска, вторгнувшиеся в Курляндию в середине августа 1705 г., насчитывали около 20-22 тыс. чел.

  Выступив из лагеря при Оникштах 14 августа, Шереметев отправил основные силы под командованием Боура по прежней дороге по правому берегу реки Мемель (Аа) через Нерету и Балле, а сам с частью сил пошел западнее по левому берегу реки через окрестности Биржи, куда прибыл 19 августа. Отправленная им 15 августа вглубь Курляндии партия под командованием Щепотева (эскадрон драгун и курские калмыки) вернулась 17 августа с 16 пленными, которые показали, что Левенгаупт с 9 тыс. чел. стоит лагерем в миле от Митавы и к нему в Ригу морем на 9 кораблях прибыли подкрепления. Несмотря на известия об усилении противника, Шереметев продолжил марш в Курляндию, и его войска пересекли границу герцогства.

  В середине августа основные силы Левенгаупта находились в полевом лагере около Митавы. Всего с учетом гарнизонов шведские войска в герцогстве насчитывали не более 7-8 тыс. чел., и при первых известиях о повторном наступлении русских Левенгаупт оказался перед серьезной дилеммой: защищать или эвакуировать Курляндию? С одной стороны, на него была возложена обязанность по обороне герцогства, с другой — король требовал сохранить полевую армию. При этом шведский командующий понимал, что собственных сил для повторного полевого боя у него недостаточно, а источников для получения подкреплений больше не было. Гарнизон Риги и так был ослаблен выделением ему трех сводных батальонов (включая прибывший после сражения при Гемауэртгофе), а оставшиеся части Лифляндской армии были малочисленны и не могли серьезно усилить Курляндскую армию. От обороны в стенах Митавы Левенгаупт решил отказаться по двум причинам. Во-первых, в городе отсутствовали припасы для столь многочисленного гарнизона (около 7 тыс. чел.), а во-вторых, потеря или блокада единственной боеспособной полевой группировки шведских войск в Прибалтике создавала серьезную угрозу для защиты Риги. В итоге Левенгаупт принял решение увести свои войска на правый берег Двины под защиту рижских укреплений, куда прибыл 19 августа. В Курляндии им были оставлены лишь гарнизоны Митавы (700 чел.) и Бауска (250 чел.), а также добровольческий драгунский эскадрон «партизана» майора Вольтера Вольфганга Лоренца (250 чел.), действовавший в районе Бауска. Гарнизоны Либавы (300 пехоты) и Гольдингена (150 рейтар майора Гертена) были эвакуированы из Либавы морем в Ригу на кораблях капитана Хенкса. Для прикрытия отхода основных сил и разведки на некоторое время в Курляндии оставался ротмистр Тизенгаузен с 60 рейтарами, но и он также 27 августа отошёл в Ригу, откомандировав 16 человек в гарнизон Митавы.

  Шереметев получил сведения об отходе Левенгаупта на правый берег Двины 20 августа. Эта информация в корне меняла все планы русского командования, и Шереметев в тот же день сообщил об этом царю. Петр I в ответном письме не скрывал своего разочарования и попросил как можно скорее перепроверить полученные сведения. Если информация об отходе подтвердится, то Шереметеву надлежало блокировать Митаву и постараться не допустить подрыва шведами укреплений замка. 21 августа Боур, который уже успел дойти до мызы Балдон (совр. лат. Baldone) в окрестностях Риги, подтвердил информацию об отходе основных сил шведов и о поиске Лоренца в направлении Бауска. К этому моменту, 21 августа, в окрестностях Биржи сосредоточились войска Репнина и Ренне, и здесь же находились сам Петр I и Шереметев. На состоявшемся в тот же день военном совете было решено изменить план кампании и сосредоточить усилия на осаде Митавы. Командующему русской артиллерией Якову Виллимовичу Брюсу был послан приказ немедленно отправить из Полоцка по реке Двине необходимую артиллерию и припасы, а сама осада поручалась пехоте под командованием Репнина. Кавалерия Шереметева и Ренне должна была прикрыть осадные работы и обеспечить снабжение, а также доставку артиллерии. На следующий день Петр с полками Ренне выступил к Риге, куда прибыл 23 августа. Убедившись, что Левенгаупт ушел на правый берег Двины, разрушив все мосты, царь на следующий день вернулся обратно к Митаве. Основные силы Шереметева остались в нижнем течении Двины, расположившись вдоль реки в местах возможной переправы шведов. Непосредственно напротив Риги находился сводный тысячный отряд полковника Пфлута, сформированный из полков Ренне. Чуть выше у брода неподалеку от Кирхгольма — один из полков Шереметева, а сам Шереметев со своим выборным шквадроном и 5 полками — у мызы Борсквар. Полк Дюмонта первоначально находился между Нойхаузеном и Якобштадтом, но затем был направлен для блокады Бауска. К Динабургу и Якобштадту, где, по словам местных жителей, имелись отмели и броды, был направлен драгунский полк Гагарина, а к Нойхаузену — полк Мещерского. От попыток переправы на правый берег русский командующий был вынужден отказаться из-за отсутствия лодок, которые все были заблаговременно уведены шведами. 26 августа русскому отряду подполковника Инфланта удалось наконец перехватить и разгромить у мызы Балдоне отряд Лоренца («60 добрых офицеров и 200 драгун»). Шведы потеряли до трети личного состава, в плен попали два капитана и несколько драгун, а сам Лоренц был ранен и едва спасся в лесу.

Укрепления Митавского замка  Укрепления Митавского замка, вторая половина XVII в. Государственный архив, Швеция.

  Митавская крепость располагалась на острове между реками Аа и Дрикса и состояла из четырех бастионов средней величины (с юга на север): Hog (Высокий), Pauli (Павла), Lejonet (Созвездие Льва) и Eliphanten (Слон). С севера укрепления были усилены теналью, с запада — равелином, а также с трёх сторон окружены водяным рвом. С востока крепость прикрывала река Аа. Крепостные верки были в хорошем состоянии. Гарнизон замка насчитывал около 700 чел., включая 600 чел. рядовых: 350 Хельсингского полка (роты капитанов Леерберга, Бёклера и Дельвига), 180 полка Левенгаупта (роты капитанов Петерсена и Окса) и 70 — Баннера (рота капитана Морнера). Защитники были распределены по бастионам следующим образом: Хог — 165 чел. капитана Бёклера, Паули — 185 чел. Леерберга и Дельвига, Лейонет — 160 чел. Петерсена, Элефант — 90 чел. Окса и Морнера. На вооружении замка находилось 290 пушек, 23 мортиры и 43 гаубицы. Гарнизон был полностью обеспечен продовольствием и боеприпасами для длительной осады.

  Передовые отряды русской кавалерии прибыли к Митаве 25 августа, в тот же день к городу с юга подошла пехота Репнина, разместившаяся лагерем в миле от города. 27 августа начались осадные работы, и всем пехотным батальонам было приказано изготовить по 200 туров и 600 фашин. Русские начали строение апрошей, постепенно приближаясь к крепостным валам. Гарнизон пытался мешать работам, ведя обстрел из пушек. Близость городских построек к крепости привела к пожарам в городе. Шведский комендант выразил протест русской армии по поводу занятия войсками городских построек, возлагая всю вину за жертвы и разрушения на русских. Генерал Ренне в ответе на протест указал, что никаких обычаев войны русская армия, размещаясь в городе, не нарушает, и комендант сам имел похожий прецедент в своей службе. Полковник Кнорринг действительно в 1692 году был взят в плен французами при осаде крепости Намюр, когда осаждающие и осаждённые договорились не стрелять по городским постройкам и не вести оттуда осадные работы. Подобное соглашение было заключено и в этот раз. Шведы командировали фортификационного лейтенанта Спилера, который убедился, что в пределах города русские не ведут осадных работ, после чего шведы перестали бомбардировать город, хотя высокую башню немецкой кирхи, использовавшуюся русскими для наблюдения, продолжали обстреливать.

Осада Митавы
Осада Митавы.
Гравюра неизвестного автора.

  Осадная артиллерия (четыре 18-фунтовых и пять 12-фунтовых пушек, пять мортир, 1 000 бомб, 2 500 ядер и 1 000 пудов пороха) была отправлена из Друи речным путем под конвоем батальона солдат полка Гамфлера. На протяжении всего пути караван по правому берегу сопровождали шведские разъезды, и Петр I очень опасался, что «когда неприятель начнет стрелять по судам, тотчас взорвется». Царь в своем письме Шереметеву 30 августа предлагал выгрузить порох в Друе и вниз к Нойхаузену или Якобштадту сплавлять только невзрывоопасные грузы. Однако поход в итоге прошел без происшествий. В Якобштадте, куда суда прибыли 2 сентября, их встречал драгунский полк Гагарина. Здесь орудия и припасы немедленно перегрузили на подводы и отправили к Митаве, куда обоз прибыл 9 сентября.

  Между тем в ночь на 8 сентября осадные работы приблизились ко рву, русские оборудовали ложементы на гласисе крепости. В полдень 8 сентября гарнизон, выбрав момент, когда бдительность осаждающих понизилась, совершил вылазку числом около 300 солдат. Поначалу шведы при поддержке своей артиллерии оттеснили русских от апрошей и начали закапывать ложементы, но подоспевшие три роты Преображенского полка атаковали шведов и вынудили их отойти обратно в крепость. Потери русских составили один офицер и несколько десятков рядовых убитыми, 13 офицеров и 150 рядовых ранеными. Шведы потеряли убитыми одного офицера и трех рядовых, ранеными одного офицера и 10 рядовых. Русские снова заняли свои позиции, продолжив осаду. К этому моменту траншеи охватывали крепостную стену почти по всему периметру. Осадные укрепления на правом берегу реки состояли из общей траншеи, позади которой были расположены 2 батареи на 9 пушек и 6 мортир.

  На следующий день прибыла русская артиллерия, и солдаты начали устанавливать её на батареях. К этому моменту под Митавой сосредоточились 12 драгунских полков (кроме отправленных чуть ранее в Литву полков Остафьева и Григорова) и отдельный батальон, а также 17 пехотных батальонов (13 — Репнина, 3 — Чамберса и батальон полка Гамфлера, сопровождавший артиллерию из Полоцка). Под угрозой обстрела шведский гарнизон оставил теналь, вывезя пушки, и взорвал её укрепления. 12 (1) сентября всё было готово для начала бомбардировки, и коменданту был предъявлен ультиматум о немедленной сдаче крепости. Полковник Кнорринг попросил время для раздумья до утра, но в этом ему было отказано. На следующий день, в воскресенье 13 сентября в 5 часов пополудни начался обстрел и бомбардировка крепости. Уже через несколько часов бастион Хог, на который было направлено больше всего пушек, был значительно повреждён, вся его батарея из 7 пушек разбита. Остальные укрепления получили также значительные повреждения, были пробиты 5 брешей. Утром следующего дня после 10 часов обстрела и выпущенных, по шведским данным, 376 бомб и 648 ядер шведы ударили шамад и выслали парламентёров. На следующее утро условия капитуляции были согласованы и подписаны. Шведский гарнизон выпущен из крепости на условиях свободного прохода в Ригу с оружием и 24 патронами на солдата, а также 12 пушками с 24 зарядами на каждую. 60 русских драгун конвоировали гарнизон. Раненых и больных отправили на судне по реке Аа. На второй день пути конвой догнал курьер из Митавы, который привёз приказ полковнику Кноррингу вернуть все вывезенные пушки обратно в крепость, поскольку они были курляндскими и по условиям капитуляции должны оставаться на месте. Пушки шведам пришлось вернуть. При занятии Митавы русскими войсками выяснилось, что шведские солдаты перед сдачей замка разграбили усыпальницу курляндских герцогов, о чем немедленно было указано Кноррингу и взято «свидетелство писмо, что его люди то зделали, и потом приняли все караулы».

  В Митаве русским достались вся артиллерия, более 16 тыс. ядер, бомб и картечи, 39 центнеров пороха и множество других припасов. Общие русские потери при осаде Митавы составили 357 раненых и 112 убитых. 18 сентября Пётр I по своему обыкновению устроил праздник по случаю взятия крепости с салютом и обильным угощением своего войска. Новым комендантом крепости был назначен полковник Савва Айгустов, которому было приказано отремонтировать разрушенные крепостные валы и укрепления.

Матиас Густав Сталь фон Гольштейн  Матиас Густав Сталь фон Гольштейн. Портрет неизвестного художника.

  Еще до взятия Митавы к Бауску 26 августа был откомандирован отряд бригадира Николая Балка в составе батальонов его полка и Швейдена, а так-же драгунского полка Антона Дюмона. Бауский замок располагался в удобном месте на высоком обрывистом берегу при слиянии рек Мемеле и Муса в Курляндскую Аа. Это был средневековый рыцарский замок, представляющий собой в плане трапецию с пятью башнями. В конце XVI в. к нему был пристроен с восточной части форбург из трёх стен и двух башен, перестроенный позднее в герцогскую резиденцию. Ко времени Северной войны основой его укреплений являлся окружавший эти строения земляной вал с тремя бастионами и равелином. Вход в замок располагался с востока, с этой же стороны укрепления были дополнительно усилены широким рвом. Система укреплений Бауского замка к началу XVIII в. несколько устарела, тем не менее это был сильнейший укрепленный пункт в Курляндии после Митавы. Шведский гарнизон насчитывал 250 солдат Нерке-Вармландского третьеочередного пехотного полка под командованием своего подполковника Матиаса Густава Сталь фон Гольштейна и нескольких артиллеристов. Замковая артиллерия насчитывала 46 пушек (одну 14-фунтовую, две 12-фунтовых, четыре 10-фунтовых, две 9-фунтовых, одну 8-фунтовую, семь 7-фунтовых, 10 шестифунтовых, 10 пятифунтовых, четыре 4-фунтовых и пять 3-фунтовых), восемь 20-фунтовых гаубиц (в т.ч. две без станков) и четыре мортиры (по одной 240-фунтовой и 140-фунтовой, две 40-фунтовые). Гарнизон был снабжен необходимыми запасами ядер, пороха и продовольствия.

Бауск, вторая половина XVII в.
Бауск, вторая половина XVII в.
Гравюра работы неизвестного автора.

  Первоначально русские не предпринимали никаких активных действий, ограничиваясь блокадой замка. Лишь к 11 сентября была сооружена одна батарея, которую вооружили двумя мортирами, доставленными от Митавы. Бомбардировка началась 24 сентября, русские выпустили всего 13 бомб, после чего шведский комендант подполковник Сталь фон Гольштейн в тот же день согласился на капитуляцию на условиях свободного выхода гарнизона в Ригу. В Бауске русскими, кроме всей артиллерии, были также взяты значительные запасы артиллерийских припасов: 293 бомбы, 3 780 ядер, 1 184 картечных заряда и 4 059 ручных гранат.

План осады Бауска
План осады Бауска.
РГАДА. Ф. 9. Отд. I. Д. 19. Л. 353.

  Со взятием Митавы и Бауска вся Курляндия оказалась в руках русских. При этом основные потери в ходе этой операции были понесены на одной-единственной шведской вылазке 8 сентября. Шведская армия Левенгаупта не имела достаточно сил для защиты герцогства и была вынуждена отступить в Ригу, а оставленные им гарнизоны оказались не способны к длительной обороне и поспешили капитулировать после непродолжительного сопротивления. Занятие Курляндии позволило русскому командованию обезопасить правый фланг и линии коммуникаций главной армии, расположившейся осенью 1705 г. на зимних квартирах в районе Гродно.

авторы статьи В.С. Великанов, С.Л. Мехнев
книга серии «Ратное дело» (2016)

назад      в оглавление      вперед

Курляндская операция 1705-1706 гг.
и сражение при Гемауэртгофе

Поделиться: